Война и мода. От Петра I до Путина - страница 27

Русское правительство старалось во что бы то ни стало сократить товарообмен и торговлю между османами и пограничными с Турцией кавказскими провинциями. Приняли, к примеру, вполне здравое решение улучшить дороги, соединяющие местечки с крупными торговыми центрами Закавказья. В 1837 году проложили «удобную аробную дорогу» между Ахалцихом и Гумрами, чтобы местные жители меньше ездили в Карс, куда путь был удобнее и безопаснее. Главной же задачей нашего министерства торговли было «вытеснить посредством закавказских путей, из Эрзерума и Персии, английские и другие европейские изделия, привозимые туда через Требизонд». Для этого увеличивали приток российских товаров на Кавказ, в том числе с помощью отмены пошлин, а также улучшением путей сообщения между городами. В 1832 году правительство приняло новое положение о закавказской торговле, дополненное позже некоторыми статьями. Оно активизировало коммерческую деятельность в этом регионе. Если в начале 1830-х годов общий товарооборот составлял всего 2819 рублей серебром, то в 1845 году – уже 4681 рублей серебром[140].

В 1853 году, несмотря на то что Россия вступила в войну с Турцией, русское общество не питало негативных чувств к османам. Война шла где-то далеко, в Крыму и на Кавказе, захватывающей пьесой разворачивалась на театре военных действий, а публика шелестела программками – страницами столичных газет, сообщавших о новом акте военно-патриотической драмы. Словом, турки были не страшны и потому не были врагами. А раз так, то и османский стиль, полюбившийся русским модникам, не спешил покидать красиво обставленную салонную жизнь. Никого не удивляли известия такого рода: «Летние новые материи, то есть барежи, уже получены в нескольких магазинах. Нам очень понравился бареж коричневого цвета с большими турецкими букетами»[141].

Пока солдаты и офицеры промерзали на севастопольских бастионах в серых шинелях, в Петербурге щеголихи расхаживали в манто «Крымчанка», сшитом из нарочито грубого, почти солдатского сукна, своеобразной светской полушинели. Крой был замысловат: «Сзади похоже на тальму. Кроется косое, сзади; на плечах большие складки, которые покрывают рукава. Спереди полы закидываются одна на другую и застегиваются на боку»[142]. При этом никакой отделки и даже подкладки, лишь обшивка самой скромной тесьмой по бортам, воротнику и рукавам. Так дамы проявляли чувство солидарности с «христолюбивым воинством».

Участник Крымской войны А. А. Александровский, обер-офицер 31-й Гжатской дружины Государственного подвижного ополчения в форме образца 1855 года

Дагеротип, Киев, октябрь 1855 года. Коллекция О. А. Хорошиловой

Война все шла, и не было ей конца. Русские войска, истощенные осенними боями 1854 года, держались изо всех сил, но англичане, французы, турки и сардинцы проявляли завидное упорство в своем желании овладеть Севастополем. В нашей армии не хватало офицеров и нижних чинов. Потери пришлось восполнять плохо обученными ратниками. 29 января 1855 года император Николай I издал манифест о Государственном подвижном ополчении, которое, как было указано, «призывалось по чрезвычайным обстоятельствам на службу временную для защиты Веры, Престола и Отечества»[143]. Право в него вступать имели все сословия, кроме купцов, плативших подушную подать. Ополчение состояло из дружин четырехротного состава по 1018 ратников и 19 офицеров в каждой