– Красиво стелешь, фраерок! – вырывается рычание из моей пасти.
– Не лезь, Женя, я сама! – одергивает охотница. – Люди вольны выбирать свой путь, это было заложено в договоре между ушедшими богами. Или вы не сказали об этом ребятам?
Её острые глаза скользят по вздрогнувшим берендеям. Владимир смотрит на чешущего затылок Геннадия, и они оба поворачиваются к «костюмам». Двое задних шагают ближе. «Джеймс Бонд» останавливает их спокойным жестом:
– Что значит какой-то старинный договор, когда решается судьба не только людей, но и оборотней? Тогда не знали о такой опасности, как ядерная бомба, тогда не могли предвидеть, что нажатием одной кнопки можно уничтожить целую планету.
– Знали и предвидели это. Не раз возникали болезни, что выкашивали половину населения Земли, не раз проливались потопы, не раз сдвигались плиты – всё это было, пока существовала магия. Теперь же на смену ей пришла наука, и опасность всеобщего уничтожения никуда не подевалась. Это прописано в договоре, и тебе ли это не знать, старый перевертень?
– Это правда? – спрашивает Владимир у «Джеймса Бонда».
– Ну, правда, правда. Да какая разница – что правда, а что не правда? Мы все сейчас в одной упряжке и мчимся к краю пропасти. Не сегодня, так завтра кто-либо из правителей нажмет кнопку, и мы составим компанию астероидам. Я не хочу этого.
Берендеи смещаются ближе к нам, отходят от троицы в костюмах.
– Он прав! – рычит Геннадий. – В новостях то и дело передают, что стрелка на часах Судного дня приближается к полночи.
Владимир смотрит ему в глаза. Они сближаются, находясь между нами и перевертнями. Владимир в обличье человека и Геннадий в образе берендея. Такими они и врезались мне в память – огромный бурый берендей: сплошные мышцы, когти и клыки, и темноволосый человек, что бесстрашно смотрит снизу вверх на громаду. Он не спешит перекидываться, он просто глядит на своего напарника по учебе, на того, с кем знаком не первый день.
– Это же неправильно, Генка. Мы не должны так поступать, нас обманули!
– Обман во благо оборотней! – рычит берендей и мотает в нашу сторону лобастой башкой. – Для того, чтобы жили мы, нужно, чтобы умерли они!
– Но тогда умрут и Людмила с Ульянкой! Или ты готов и их отдать за красивые слова? – возражает Владимир.
Я вижу, как сжался левый кулак.
Охотник против охотника…
– Как мило, братья поссорились, – хмыкает баритон. – Вот до чего доводит желание следовать великой цели.
– Заткнись! – бросает Владимир и вновь поворачивается к Геннадию. – Так ты готов отдать сестренку и малышку перевертням.
– Ты тоже готов был недавно это сделать, – рыкнул в ответ берендей.
– Я пошел за тобой, как всегда ходил! – с мягким упреком говорит Владимир. – Но после того, как они признались, что обманули нас, и мы едва не угробили двух невиновных, один из которых берендей…
– А другая охотница! – улыбается баритон.
– Заткнись, не мешай! – Геннадий взмахивает лапой в сторону «костюмов». – Продолжай, брат, что ты хотел сказать?
– Сейчас я не хочу за тобой идти, – рубит Владимир.
– Брат, но перевертни правы! Всем нужен порядок, а если люди встанут под начало оборотня, то будет всё по справедливости. По нашей справедливости, – рычит Геннадий.
Перевертни подаются вперед. Владимир смещается к нам. Так получилось, что мы трое встаем против четверых. Кажется, что деревья и кусты надвинулись вместе с четырьмя, угрожают столкнуть нас с края оврага. На губах перевертней играют снисходительные улыбки, они уверены в своем превосходстве над нами.
