Война против Русского мира – 2. Восточный фронт - страница 37

Зимой 2016 года взбунтовалась 53-я механизированная бригада, которая проходила обучение на полигоне «Широкий Лан». Рассчитанный на 1,5 тысячи человек, «Ширлан» принимал порой одновременно до 8 тысяч военнослужащих и скорее смахивал на нацистский концлагерь, чем на полигон «лучшей армии Европы». Жили солдаты в скотских условиях – дырявые палатки, ни помыться, ни толком поесть. Плюс вши, отсутствие дров, холод и непролазная грязь. На завтрак, обед и ужин – только сухой паек и минимум воды. ГСМ и строематериалы для полигона выделялись, но уходили на частное предприятие, которое принадлежало дочери начальника полигона.

В феврале 2016 года терпение 53-й бригады лопнуло. В военную прокуратуру гарнизона города Николаев отправились пешим строем 56 ходоков. По пути налетели телевизионщики, после чего разразился грандиозный скандал, захлестнувший Киев и докатившийся аж до Брюсселя. Как быстро выяснилось, ситуация с 53-й бригадой ничем не отличалась от ситуации с другими соединениями, которые размещали на полигоне.

После скандала в некоторые палатки провели электроэнергию, привезли дрова, которые тут же отсырели, кое-как оборудовали места для сна. И только. Командование не обеспечило полигон даже необходимым количеством деревянных настилов, потому обветшалые палатки опять тонули в размытом грунте. При любом дожде полигон размокал так, что передвигаться по нему становилось невозможно.

Лишь в 2018 году на полигоне построили военный городок в 11 казарм, новый палаточный городок, столовую на 2500 человек, объекты инженерного обеспечения, станции водоочистки, очистные сооружения, инженерные сети, котельные, КПП и внутренние дороги.

Вообще проблема размещения воинских частей в тылу так никогда и не была разрешена. Количество бригад ВСУ возросло в два раза, им требовались новые казармы, общежития, военные городки, склады для техники и имущества. Если в зоне АТО бригады более-менее наладили свой быт, а наиболее острые проблемы старались оперативно решаться Киевом, то в тылу творился форменный бардак. В 2017 году было заявлено о строительстве трех военных городков, в 2018 – поставлена задача обеспечить войска 23 тысячами новых койко-мест. Но по сути это капля в море. Выводимые с фронта подразделения вновь и вновь размещали в палаточных лагерях с минимум удобств. Особенно тяжело приходилось зимой – нехватка зимнего топлива, угля, дров, качественного зимнего обмундирования.

Постоянные скандалы в армии и обществе вызывали официальные сводки потерь. Президент Порошенко, Генштаб и главные военный прокурор до сих пор называют совершенно разные цифры. Так, согласно справке Минобороны в 2016 году боевые потери украинской армии составили 211 человек, небоевые – 256 человек. За 2017 год официально погибло ещё около 200 военнослужащих.

В то же время министр обороны Полторак, выступая 15 июня 2016 года в штаб-квартире НАТО в Брюсселе, озвучил иные цифры потерь за первое полугодие 2016 года – 623 человека. Если прибывать к ним 256 убитых по небоевым потерям, а затем и цифру погибших за второе полугодие 2016 года, то получится почти 1000 военнослужащих.

Такая неопределенность была весьма выгодна и бандеровскому режиму и ворам в генеральских погонах. Ведь зачастую снабжение боевых подразделений организуется без учета фактического числа потерь, по полной программе. Сотни погибших продолжали числиться как действующие бойцы, на которых выделялось соответствующее продовольственное и денежное довольствие. «Лишние» средства оседали в карманах генералов и полковников.