Война с внутренним врагом - страница 73

Только после отречения Царя многие уже в эмиграции поняли, что Великая Россия не смогла существовать вне Царя и Самодержавия. «И мысль, что нет на Руси у нас Государя, – писал В. В. Розанов еще в конце 1917 г., – так обняла мою душу, охватила тоской <…> что болит моя душа, болит и болит. <…>. Люблю и хочу любить Его. И по сердцу своему я знаю, что Царь вернется на Русь, что Русь без Царя не выживет. <…> Страшно сказать: но я не хочу такой России, и она окаянна для меня. Для меня “социал-демократическая Россия” – проклята».

Некоторые русские философы и мыслители, ранее придерживавшиеся социал-демократических и либеральных взглядов, приходят к теоретическому обоснованию невозможности полноценного существования России вне Самодержавия. Сформулировал это о. Сергий Булгаков: «… Каким-то внутренним актом, постижением, силу которого дало Православие, изменилось мое отношение к Царской власти, воля к ней. Я стал, по подлому выражению улицы, царист. Я постиг, что Царская власть в зерне своем есть высшая природа власти, не во имя свое, но во имя Божие… Я почувствовал, что и Царь несет свою власть, как Крест Христов, и что повиновение ему тоже может быть Крестом Христовым и во Имя Его. В душе моей, как яркая звезда, загорелась идея священной Царской власти, и при свете этой идеи по-новому загорелись и засверкали, как самоцветы, черты русской истории; там, где я раньше видел пустоту, ложь, азиатчину, загорелась Божественная идея власти Божией милостью, а не народным позволением».

Еще более определенно высказался о русской монархии С. Л. Франк: «Замечательной, в сущности общественной, но во всем своем значении неоцененной особенностью русского общественного и государственного строя было то, что в народном сознании и народной вере была непосредственно укреплена только сама Верховная власть – власть Царя; все же остальное – сословные отношения, местное самоуправление, суд, администрация, крупная промышленность, банки, вся утонченная культура образованных классов, литература и искусство, университеты, консерватории, академии, – все это держалось лишь косвенно, силой Царской власти, и не имело непосредственных корней в народном сознании».

В 20-е возникают десятки патриотических организаций, ставящих своей целью освобождение России от большевизма. «Братство русской правды» (осн. в 1921 г.) под руководством генерала П. Н. Краснова, герцога Г. Н. Лейхтенбергского, писателя С. А. Соколова-Кочетова выдвигало перед собой национальные цели: «Всероссийская Национальная Революция», «Земля крестьянам», «Православная христианская Русь», «Всероссийский Земский Собор». Члены «Братства» вели партизанскую борьбу в России.

Особую роль в работе русских эмигрантов против большевизма играл «Русский Обще-Воинский Союз», основанный генералом Врангелем в 1924 г. и объединивший вокруг себя около 30 тыс офицеров и солдат белой армии, бежавших от большевиков. Верховным главнокомандующим этой армии за рубежом считался вел. кн. Николай Николаевич, он же был фактическим руководителем РОВС вплоть до своей смерти. До 1926 г. центр РОВС находился вместе с Архиерейским Синодом Русской Зарубежной Церкви в Сремских Карловицах в Сербии, а затем переместился в Брюссель, откуда после смерти Врангеля в 1929 г. был переведен в Париж. «Воинский Союз» имел свой неофициальный печатный орган, журнал «Часовой», множество отделений в разных странах. Активисты РОВС пытались наладить связи с представителями командования Красной армии (многие из которых были в прошлом царскими офицерами) для организации военного переворота. При «Союзе» существовал ряд строго законспирированных боевых групп, осуществлявших террористическую деятельность в России. В частности, одной из таких групп в 1927 г. удалось взорвать партийный клуб в Ленинграде (от взрыва пострадало 26 чел).