Война в Сирии (истоки, предыстория и действительность) - страница 8

В мае 1939 года Великобритания предоставила Турции гарантии независимости, а затем подписала с ней соглашение о гарантиях безопасности и сразу после этого начались переговоры уже о создании трёхстороннего англо-франко-турецкого союза. И вот тогда, в качестве условия присоединения Франции к союзу, Турция потребовала признания её права на присоединение Хатая. Французское согласие было получено 23 июня и в тот же день был подписан трёхсторонний, пока ещё предварительный и секретный договор о взаимопомощи. А полноценный англо-франко-турецкий договор о взаимной помощи сроком на 15 лет был подписан 19 октября, спустя полтора месяца после начала мировой войны [4]. Таким образом, Сирия была принесена в жертву геополитическим интересам великих держав и территориальным претензиям крайне амбициозной державы средней руки. Сделка, заключённая за счёт сирийского народа, напоминает заключённый 30 сентября 1938 года Мюнхенский сговор, по которому в рамках всё той же политики умиротворения Чехословакия была отдана на закуску нацистам, отчего у них сильнее разыгрался аппетит.

Впрочем, и в обсуждаемом случае не всё прошло по задуманному. Трёхсторонний договор предусматривал взаимные обязательства, в том числе помощь союзникам со стороны Турции в случае

Турция также обязалась оказать, в определённых условиях, помощь Греции и Румынии. Вместе с тем, договор не предусматривал вовлечение Турции в вооружённый конфликт с Советским Союзом, с которым она была связана время от времени обновляемым договором 1925 года о ненападении и нейтралитете:

Однако в ходе Второй мировой войны, вопреки взятым в рамках договора обязательствам, Турция не оказывала помощи западным союзникам, а 18 июня 1941 г., за несколько дней до нападения Германии на Советский Союз, заключила договор о дружбе с Германией [7] и до 1944 года снабжала её стратегическим сырьем.

Некоторые исследователи на западе считают, что именно передача Александреттского санджака Турции обеспечила её нейтралитет во Второй мировой войне. Тем самым как бы оправдывается предательство интересов малой страны «во имя высокой цели». Но никто не может сейчас сказать, как повела бы себя неумиротворённая Турция. К тому же принятое в Сан-Ремо решение о предоставлении Александреттскому санджаку статуса особой административной единицы и явное попустительство французских властей последовательным шагам по отуречиванию области объективно вело к её отделению от Сирии.

Не следует также забывать, что Турция тех лет – не Османская империя в пору её расцвета, а второстепенная держава, которой в случае присоединения к германскому блоку пришлось бы иметь дело с очень сильными противниками, многократно превосходящими её по мощи, прежде всего Красной армией на Кавказско-Анатолийском фронте, советским флотом в Чёрном море, британским флотом в Средиземном море. В битве титанов Турция вряд ли могла быть той соломинкой, которая ломает спину верблюда. Поведение Турции в те годы скорее соответствовало китайской стратагеме: «сидя на горе, наблюдать за битвой тигров». Здесь можно также вспомнить эпизод из жизни выдающегося по способностям, но беспринципного и порочного политика и дипломата Талейрана-Перигора, который на долгие пятнадцать лет был отстранен от власти, пока во Франции в 1830 году не грянула революция. Тогда, сидя у окна и прислушиваясь к шуму уличных боёв, он изрёк свое крылатое «Мы побеждаем». «Мы? Кто же именно, князь, побеждает?», спросил его секретарь. «Тише, ни слова больше; я вам завтра это скажу». Сразу после победы Луи-Филиппа Орлеанского Талейран присоединился к новому правительству и снова оказался у власти.