Война в вишневом саду - страница 7

Я тушу сигарету и иду к дверям вокзала. Московское солнце, сверкающее и палящее, сменяется на приятную прохладу. Я прохожу досмотр и даю свой билет на проверку женщине в кассе, не желающей отвечать ни на какие вопросы. Посреди беспокойной толпы виднеется группа людей в форме цвета хаки. Передо мной проходят солдаты: весь их вид указывает на то, что им лет двадцать с небольшим. У них на спинах – огромные рюкзаки, а на лицах – сосредоточенность, переходящая в угрюмое выражение.

В другом конце зала я замечаю попрошаек и карманников, эту неотъемлемую часть вокзалов. Двое детей подходят к стильной женщине средних лет и нацеливаются на ее сумочку. Женщина ничего не замечает, потому что пристально следит за изменяющимся расписанием на табло. Как только на потенциальное место происшествия приходит полицейский патруль, руки, тянущиеся к сумочке, отдергиваются, и дети молниеносно теряются в толпе.

Я пробираюсь сквозь людей и бросаюсь к заполненной дачниками платформе, куда прибудет поезд, идущий на Сочи. Еще одна толпа – в шортах, сланцах, с кремом от солнца, надувными кругами в виде уток, пивом, мороженым, нарукавниками для плавания, пирожками, вареной кукурузой, окутанная сигаретным дымом и сопровождаемая бегающими во все стороны детьми…

До отправления поезда осталось несколько минут. Напряженное ожидание заканчивается, как только машинист гудит в свисток; люди в клубах пыли начинают штурмовать поезд. Мне приходится втискиваться в эту толчею, чтобы не опоздать. В суете я нахожу свое купе, где мне предстоит провести около 25 часов.

Внутри – молодая мама, ее десятилетний ребенок и пожилая женщина. Мы приветствуем друг друга. Создается ощущение, будто бы они уже давно живут в купе. На маленьком столике стоит узелок с пирожками, несколькими огурцами, помидорами и сыром. На голове мальчика выбрита буква «Z».

Я размещаю свои вещи. Долго гудит свисток. Поезд с большим шумом трогается с места. Часы показывают 16:35. На следующий день в 15:30 мы будем в Ростове.

Остались позади пригороды Москвы. Голубое небо начинает постепенно темнеть вместе с заходом солнца. Мы въезжаем в бескрайние русские леса. Женщины пытаются угостить меня содержимым своих узелков. Когда я отказываюсь, они настаивают. Они спрашивают, откуда я и куда еду. Когда узнают, что я из Турции, они принимаются расхваливать пляжи Анталии. Молодая мама с большой заботой кормит своего ребенка. Когда он заканчивает есть, она хорошенько вытирает ему рот и руки. Русские женщины очень ласковы со своими детьми.

Ребенок не может сопротивляться сладкой тряске поезда: кладет голову на колени матери и закрывает глаза. Вскоре к нему присоединяется и мать.

Пожилая женщина поднимает зеленые глаза от лежащего перед ней кроссворда и спрашивает, зачем я еду в Ростов. Немного поколебавшись, отвечаю как есть: еду в Донбасс. Она удивляется. После небольшого малосодержательного диалога женщина, по всей видимости, оправляется от волнения: она – из Донбасса, а в Ростове живет с 2015 года.

Я спрашиваю, почему она переехала. Женщина опускает глаза и некоторое время сомневается, стоит ли рассказывать, но желание поговорить берет верх:

– Это был апрель четырнадцатого года. Все в одно мгновение встало с ног на голову. Мы оказались в состоянии войны прежде, чем успели что-либо понять. Сначала появились вооруженные люди; затем на улицах и проспектах, по которым мы ходили каждый день, начали взрываться бомбы. Это очень странно. Люди не могут себе представить, что война, о которой они смотрели по телевизору, однажды начнется в их собственном городе. Несмотря на это, мы вели обычную жизнь. Мой муж был бухгалтером на угольной шахте недалеко от города. Я преподавала историю в средней школе. В то время мы спокойно жили с двумя нашими сыновьями, которые ходили в школу. Когда же все вокруг превратилось в ад, мы решили переехать в Ростов к нашим родственникам.