Война внутри - страница 5

Сергей отсоединяет шнуры. Новая розовая спина красуется мощными буграми молодых мышц – побочный эффект постоянной работы в ДМО. Сергей с такой спиной кажется себе странным. Ещё – он не уверен, но, возможно, в ней есть несколько модификаторов вкуса для повышения привлекательности продукции. Вот это действительно настораживает. Чешет спину, шумно чешет живот. Надо идти домой, время ещё есть, но он не так часто общается с семьёй, ожидание волнует его. Словно позируя перед невидимым наблюдателем, спрыгивает с кровати, медленно распрямляется. Одевается. Выходит в коридор. Шипит, герметизируясь перед дезинфекцией, комната. В коридоре вновь появляется Виталий Владимирович.

– Добрый вечер, Виталий Владимирович, – здоровается Сергей.

– Добрый, и вам добрый. Ну что, сколько? – привычно спрашивает Владимирович, то ли сравнивая, то ли ему и правда интересно.

– Пятьсот тридцать и пять.

– О, ну и хорошо, хорошо! – Скрывается вполоборота за углом. Старый сумасшедший! Как и они все тут. Сергей ворчит себе под нос. Время научило его спешить не торопясь. Скидывает тапки в утилизатор, а халат в кабинку. Забирает почасовой расчёт на КПП.

– Подождите, вот ещё порция бесплатного крема от ДМО, мы заботимся о своих сотрудниках. – Сегодня новый чиновник протягивает упаковку. Сергей таки забирает подарок.

– Да, конечно.

Обратно на автобусе. Поужинать можно будет и вчерашним. Кроме того, у него ещё осталась пара яблок.

На улице вечер в розовых бетонных лесах. У входа в парадное – соседский малыш, года четыре или пять, из десятых, судя по насупленному виду.

– Здравствуйте, – кивает крупной головой мальчик.

– Здравствуй.

Малыш странно рассматривает старика, словно на что-то не решаясь.

– Это ничего, что я первый поздоровался? Нас учат, что взрослый должен первым выказать своё расположение и поприветствовать младшего.

Десятые. В рекламе говорят, что их жизненное восприятие в три раза интенсивней, чем у остальных поколений. Это компенсируется малым сроком жизни – лет пятьдесят. Но за это время человек субъективно проживает в три раза более длинное существование. А при нынешнем состоянии, когда все знают, что будет «потом», это ничуть не страшно. «Как же, наверно, они торопятся», – думает Сергей. Бедняги. Этот малыш небось уже учит в школе алгебру с геометрией. Потерянное поколение.

– Ничего, конечно. А чему вас ещё учат? – не удержавшись, интересуется старик.

– Учат, что мы люди. И можем позволить себе иногда быть плохими. Но в большинстве дней должны быть хорошими. У нас даже бывают развивающие «плохие» дни. Не переживайте, взрослые всё знают, они понимают и прощают. Я вот вазу разбил. А Хохлов из третьего «Б» – головой витрину в аптечном отделении! – Хихикает.

– Ну да, святые нам сейчас вообще ни к чему.

– Спасибо, я запомню. Это же была ваша жизненная мудрость – интерпретация правды? Да? Я ещё плохо их распознаю.

Сергей жалеет, что сказал не подумав. Хотя пусть запоминает. Что с него, старика, взять?

– Да я и сам их не распознаю, не переживай. Просто ворчание старика.

– А мы сегодня историю учили. Про новых Адама и Еву. Ну, про семью Михайловски. А ещё до этого Библию читали. – Мальчик грустнеет. – И теперь я не знаю, плакать мне или нет. Вы можете мне посоветовать?

– Я такое советовать не умею. Но, если хочешь, можешь мне рассказать.

– Ну, там, в Библии, Бог поспорил с дьяволом. Что мужчина не потеряет своей веры. Он наслал на мужчину кучу мучений, но тот всё равно не потерял веру. И Бог выиграл. Это так низко! А потом учитель улыбался и говорил, что Бог хороший, просто нам не дают с ним договориться. Это меня очень расстроило.