Война внутри - страница 74

– А нужно было убояться?

– Знаем, люди недоброе про нас говорят, – насмешливо заявляет монах, не отводя взгляда и орудуя при этом челюстями. Видимо, насмешливость – это просто его тон разговора. Не сильно-то подходит для монаха.

– Так это правда?

– Где-то да, где-то нет, – туманно отвечает монах, всё ещё не отводя взгляд. Наконец, отворачивается к стойке и интересуется: – Ты всегда вопросом на вопрос отвечаешь?

– Я просто люблю истории про равнину. Считай это целью моей жизни. Хочу знать, во что превратился наш застывший мир, как в нём теперь существуют. Кроме того, я просто обязан был удостовериться, настолько ли вы плохи, как про вас говорят. И, если честно, теперь я разочарован. – Монета бросает на монаха взгляд с косой улыбкой. Тот радостно хмыкает от алкоголя и простой шутки. Монета отпивает пиво.

– Люди приукрасить любят, – соглашается монах, несколько раскоординированно берёт бутылку, строит страшную рожу рюмке с расчётом на Монету. Жидкость наполняет прозрачный пластик, монах отворачивается от льющейся настойки к археологу, слегка проливает и одновременно уточняет: – Застывший мир? – Возвращается взглядом к бутылке в руке, рюмка наконец наполняется, и старик ставит бутылку на стойку.

– Да, мир, не меняющийся и не идущий никуда, – мы лишь стареем.

– Мир постоянно меняется! И даже если ты этого не видишь возле себя, то он меняется где-то ещё, – насмешливо заявляет монах и вновь выпивает, запрокидывая голову.

– Интересное мнение.

– Это не мнение. – Монах вообще не останавливается и уже вливает в себя новую стопку. Так он напьётся раньше, чем Монета хоть что-то узнает! Нужно срочно что-то делать! Как быстро разговорить монаха?

– Так о чём говорит твоя религия? Если в общих чертах.

– Религия? – иронично переспрашивает монах, рассматривая рюмку. Задумывается. Монета ожидает, будет ли она опрокинута. – Ладно. – Монах опускает рюмку, и Монета с готовностью поворачивается к нему, отпивая пару глотков из почти полного бокала. Алкоголь утром – не его стиль. – Ну вот, как ты правильно заметил, в последнее время никто не может умереть. Это ещё ладно, но никто новый не приходит сюда – не рождается, проще говоря. Души застряли, проклятые своими деяниями. – Старик поднимает обе руки по бокам от себя, словно показывая что-то широкое. – Пока всё просто, верно? – Не ожидая ответа, монах продолжает: – А слыхал ли ты про такую вещь, как позитивная волна? – Монах бросает взгляд на Монету, тот кивает. – Так вот, мы считаем, что Бог, как бы так сказать, – заболел. Возможно, даже очень серьёзно. Катаклизмы и прочее – проявления его болезни, посланные на Землю. Мы закупорились – плохо и нам, и ему. А позитивные волны – такие себе судороги, попытки вернуть мир в ситуацию былого равновесия. Слыхал ли ты о том, что после такой волны можно встретить разные предметы прошлого и даже существ из исчезнувшего мира? – Монах опять бросает взгляд на Монету, тот вновь кивает. – Дальше самое интересное, о чём следует вспомнить. Задумывался ли ты, что реинкарнаторы не воскрешают сразу, а возвращают людей только с определённым промежутком? Задумывался? – Монета вновь кивает. – Так вот, мы верим, что, погибая, человек таки занимает положенное ему там место, – монах указывает пальцем вверх, – но просто не может удержаться. И чем больше людей погибает одновременно, тем медленнее их всех реинкарнаторы вернут обратно. И тем дольше масса этих людей будет находиться в положенном месте. Если время, как параметр, применимо к тому месту. Дальше дело остаётся за малым – позитивные волны могут помочь крошечной части всех душ на верных позициях проскользнуть на новый виток. Непонятно, как и в какой момент, но мы верим, что позитивные волны могут помочь им переродиться в новом теле – свежем розовом ребёнке. Как думаешь, стоит такая цель усилий?