– Дальше? Дальше будет война и воевать придётся всерьёз. Взятие родового замка одного из самых влиятельных Домов нам не простят.
– Очень мне нужно это их прощение. Я не нуждаюсь в милостях Высокородных Светлых лордов и не собираюсь жить, побираясь крохами от их щедрот.
– Дело не в прощении. Если мы сумеем выстоять и не дадим себя уничтожить, появится возможность заключить мир на наших условиях. А вот если война затянется, то мы точно проиграем. Не забывай, время работает против нас. Единственная возможность выжить для нашего народа – это быстро закончить войну. А для этого надо заставить Перворождённых выйти за стены своих замков и сразиться с нами в открытой битве. И в этой битве нам надо победить, лишь тогда мы заставим Светлый Совет принять наши условия. Иного пути договориться я не вижу.
– Зато я вижу. Попомни мои слова, Дар, не будет никакого мира. Не захотят Светлые лорды с тобой разговаривать. Слишком много в них накопилось за века гордыни и спеси, чтобы они услышали нас. Их надо истребить! Всех! И только когда умрёт последний из тех, кто считает нас всего лишь собственной прислугой, мы сможем начать с уцелевшими Перворождёнными разговор о мире.
– Тогда война продлится очень долго и прольётся слишком много крови. Будут всё новые бои, битвы, стычки, и в каждой из них будут умирать и наши братья, и Перворождённые. Погибнут слишком многие. Я не хочу такого пути для нашего народа.
– Я тоже, но пойми, Дар, нет у нас другого выхода! Пусть они создали наш народ, но мы не игрушки, годные только ублажать Перворождённых. Я не хочу больше служить им! Сперва они предали своих союзников из числа людей, затем начали уничтожать тех из нас, кого возмутило это решение и продолжают считать себя воплощением Добра и Света! А сейчас, когда мы восстали против Высокорождённых господ, они затаились. Выжидают, пока мы не начнём умирать один за другим без их чудодейственных элексиров, а уцелевшие приползут к ногам Светлых лордов, умоляя о прощении. И конечно, наши всемилостивые повелители не откажут в такой малости. Просто подождут, когда умрет достаточно, чтобы уцелевшие навсегда запомнили, чем грозит неповиновение Светлым господам. А затем немногих выживших спасут, они же не смогут жить без слуг. Ненавижу, всю их надменную, лживую расу ненавижу!
Забывшись, Тари с силой ударил кулаком о землю.
– Не маши руками, Тари-Молния, ты не в бою. Внутри этих стен засели отнюдь не слепцы. Если нас сейчас заметят, то этот замок мы не возьмём. А тогда Перворождённые точно не захотят говорить с нами о мире. Поэтому уходим. Всё, что надо, мы уже увидели.
Стараясь не задевать гибкие ветви послужившего им прикрытием куста, Дар и Тари осторожно отползли назад и спустились с холма вниз, в неглубокий овраг. Здесь уже можно было распрямиться во весь рост и идти, не опасаясь острых глаз эльфийской стражи. Оба альва так и поступили. Впрочем, шли молча, по-прежнему стараясь не задевать ветви кустов и небольших деревьев, обильно росших по склонам оврага. Вскоре овраг кончился, а пройдя ещё немного, путники очутились на лесной полянке, на которой паслись три осёдланные лошади. Казалось, что на поляне больше никого не было, но стоило Тари, шедшему первым, выйти из-за деревьев, как в ствол одного из них впилась длинная стрела. Она хищно просвистела совсем рядом с головой альва, но тот даже не потянулся к висевшему на поясе мечу, лишь досадливо поморщился.
