Ермолов, по мнению Александра, вел себя очень странно. Мало того, что за двадцать шесть лет биокиборг приглашался в его кабинете не более десяти раз, так еще и форма этих визитов была далека от чаепития. А тут такое. И пусть после вчерашней правды разум Александра отторгал любое проявление человечности к себе, факт оставался фактом: Ермолов вел себя неестественно. Это фиксировал и биочип. Да, что биочип, любой знающий профессора человек был бы слепцом, не заметив этого.
Александр присел за большой дубовый стол и принялся за традиционный осмотр кабинета профессора. Жизненное пространство биокиборга всегда было ограничено, поэтому ему нравилось запоминать те места, где он был впервые, или вспоминать те, где когда-то уже успел побывать.
На первый взгляд с прошлого раза ничего не изменилось. Если комната Александра была островком лаборатории в коттедже, то тут – с точностью наоборот. Стены теплых тонов, картины, царские охотничьи ружья, мушкеты, развешенные на стенах, холодное оружие времен Наполеона, антикварная мебель, включающая даже черное пианино, – так вкратце обрисовывался кабинет Ермолова.
Профессор поставил две фарфоровые чашки на стол и налил из чайника ароматный напиток.
– Это Те Гуаньинь. Этому улуну больше двух тысяч лет. Конечно, именно сейчас заваренному чаю не так много, – немного нервно засмеялся профессор, – но китайские традиции, к счастью, не меняются тысячелетиями.
Александр сидел молча. Ему, после услышанного накануне разговора двух пьяных лаборантов, совсем не хотелось вести задушевную беседу с профессором. Сейчас Александр не испытывал даже обиды. Обида – эта эмоция. Лишняя эмоция – лишняя нагрузка на биочип. Вчера, чтобы сберечь воспоминания, Александр и так потратил много сил. То, что ему удалось сделать, было маленькой победой над собой, и сегодня биокиборг намеревался одержать еще одну, чтобы уже вечером сделать шаг навстречу новой жизни.
Ермолов присел рядом, отпил глоток:
– Мне в детстве всегда хотелось побывать на Марсе. Сегодня моя мечта сбылась. Мало того, я даже здесь корни пустил. Дом, Академия, «Биокиберия». Да вот беда, теперь по Земле скучаю очень сильно. Там знаешь у нас какие места под Вологдой.
Профессор ходил вокруг да около, говоря совсем не то, что занимало все его сознание.
– Алексей Петрович, давайте на чистоту, – Александр глядел на свою чашку и медленно вращал ее в руках, – вы меня позвали сюда не чай пить. Уж я это знаю. Мой чип проанализировал ваш голос. Вы боитесь нашего разговора. Да это не сложно и так понять. У Вас слишком непривычные темы для общения сегодня. Не стоит юлить. Тем более мои биологические часы подсказывают, что сейчас как раз время для того, чтобы начать обстоятельный разговор. Но разговор по существу. В девять у меня начнется тестирование. Давайте поторопимся.
Ермолов сменил растерянность на угрюмость и залпом опустошил кружку.
– Понимаешь, Саш. Все это время я растил тебя, как сына.
– Ближе к теме, Алексей Петрович, – холодно поторопил его биокиборг.
– Не злись, пожалуйста. Это действительно сложный разговор для меня. Подходит время, когда наши пути должны разойтись. Все так непросто. Сегодня тебе предстоит тестирование, и ты должен его провалить.
Внешне никак не отреагировав, Александр тщательно проанализировал каждое слово профессора и даже успел удивиться: то один проговорился, что тестирование финальное, то теперь другой советует провалить его. Ермолов, не дождавшись ответа, продолжил:
