Воздаяние - страница 32

– Ну, люди волнуются? – забеспокоился Мишка. – По фотографиям совсем молодые ребята.

– Волнуются, – подтвердил продавец. – Хочешь сделать доброе дело. В паспорте есть адрес владельца. Вот и отнеси ему бумажник, скажи, что нашёл на базаре.

Парень, не раздумывая, так и сделал…

…А ещё ребята как-то предложили Мишке выкурить сигаретку. Сначала он отказался. Ему объяснили, что это не простая сигаретка, а так называемый «косячок». Что, выкурив его, Мишка поймает кайф, и ему сразу станет хорошо и легко. Парень ради интереса сделал несколько затяжек и лёг.

Вначале он ничего не ощущал. Но это пустота становилась тревожной. Почему? Да потому что Мишка вдруг перестал ощущать положение собственного тела, рук, ног. Он ещё помнил, в какой позе лёг, но именно помнил, а не ощущал. Пока юноша удивлялся этому, то обнаружил, что у него уже нет ни туловища, ни головы, вообще ничего. Он словно медленно растворялся…

Вот уже и сердце не слышно. Мишка попытался напрячь слух – безрезультатно. Зато тишина, целиком наполнившая его, вдруг сменилась глухим гулом, непрерывным и таким неприятным, что прямо хотелось уши заткнуть. Но нечем было шевельнуть – руки исчезли. Юноша не то, что испугался – скорее обалдел. Правда, его предупреждали о «потере ощущения тела», но кто бы мог подумать, что дело дойдёт до такой крайности…

Потом стало ещё хуже. Темнота, в которой он находился, или, точнее, темнота – он сам, стала заполняться слабо мерцающими кругами, плавающими где-то на границе поля зрения. Эти странные круги даже и не светились, а лишь смутно белели, и как показалось Мишке, медленно вращались. Он повёл глазами, почувствовал это движение и обрадовался. Но странно, после нескольких движений глаза тоже отказались повиноваться…

Дальше… он стал распадаться. Но не на какие-то там отдельные личности, а на страхи. Чего он боялся? Юноша понятие не имел, но что-то методично стало выедать у него мозг. И это что-то такое тёплое и липкое было рядом, бурлила и даже, как показалось Мишке, жадно причмокивало. Парню стало противно плавать в этой омерзительной огненной лаве. Потом были ещё какие-то путанные, не выразимые словами мучения – их объединял всепоглощающий страх. Да-да, жуткий страх, исковеркавший тело, время и пространство…

После всего этого Мишка зарёкся от всех «косячков», да и ребят старался оградить от таких искушений. Но однажды, закончив уборку товара на базаре и получив деньги, направился в свой подвал. По дороге опять увидел тех же инвалидов, шустрых цыганок, предсказывающих желающим скорое счастье или бубнового короля, просящих милостыню старушек. Мишка забежал в оптовый магазин, купил лапши, молока. С сумкой продуктов спустился в подвал. «Ваша мама пришла, молочко принесла», – шутя, проблеял юноша и застыл от увиденного. Картина, которая предстала перед ним, была ужасна.

На стене кто-то мелом написал: «Тихо и плавно качаясь, горе забудем друзья». Несколько пацанов уже успели нанюхаться резинового клея из банок, стоящих на стуле, и теперь валялись вповалку на диванах. Среди них Мишка заметил двух девчонок. Они улыбнулись ему такими особенными улыбками из серии «Не бойся, все свои». Копейка лежал на полу с полиэтиленовым пакетом на голове и чуть-чуть втягивал воздух. Остальные спали в углу на тряпках.

Поставив сумки, парень бросился к Копейке. Быстро стянув с головы полиэтиленовый пакет, стал хлестать по щекам, приводя в чувство. В сознание мальчишка не пришёл, но задышал более ровно. Кто-то из ребят, что валялись на диване, с трудом поднял голову. Глаза были пустые, оловянные.