Вернулся Сурин.
– Наводится переправа через Буг южнее Бреста.
Я немедленно доложил генералу Коробкову.
А с аэродрома 39-го бомбардировочного полка в 7 часов утра поднялась девятка под командованием капитана Щербакова. Наши самолеты шли без прикрытия. Вообще-то прикрывать их должны были истребители 33-го истребительного полка, но в это время связь с аэродромом прервалась. Как мы потом узнали от немецких летчиков, сбитых в районе Пинска, немцы приняли наши бомбардировщики за свои. Девятка успешно выполнила поставленную задачу.
Примерно через час на Пинск налетели 25–30 бомбардировщиков. Но на аэродроме были только поврежденные при первом налете машины. Все исправные самолеты уже перелетели на другой аэродром.
Оттуда, вплоть до 25 июня, самолеты 39-го бомбардировочного полка вылетали на уничтожение войск противника, наносили удары по его колоннам, двигавшимся по Московскому шоссе. Летчики летали без прикрытия, несли большие потери и все-таки вновь и вновь рвались в бой. Мужественно сражались капитаны Заяц (ныне генерал-майор авиации) и его штурман Новиков (погиб), капитан Бакурадзе и штурман Проколенко (погибли 26 июня), капитан Левин и старший лейтенант Петров (погибли в битве за Москву), капитаны Скрипалев, Щербаков, Зарукин (погиб), командир полка майор Захарычев (погиб в боях за Москву)» [94].
Вернемся к тем же событиям, но уже в рассказах моего отца. Так сложилось, что после окончания учебы в Москве он вернулся в Пинск в пятницу, 20 июня 1941 года. Как рассказывала мне мама, ему сразу же предложили выехать в лагеря, где уже находился весь полк, но поскольку формально отец был еще в отпуске, то разрешили прибыть на службу уже в понедельник, 23 июня.
Воскресным утром 22 июня мои родители как ни в чем не бывало пошли на рынок, чтобы купить продукты, так как после длительного отсутствия в Пинске у них совершенно не было никаких запасов. Уже первая торговка, недоуменно глядя на спокойно делающего покупки военного, сказала: «Летчик, аэродром горит! Шо ты тут робишь?»
Только тогда до отца дошло, что слышанные утром взрывы он ошибочно принял за раскаты грома.
Аэродром находился в селе Жабчицы в шести километрах от Пинска. Оставив жену на рынке, он бросился домой, взял велосипед и помчал на аэродром. Оказалось, что в первый же налет немецкие летчики, видя на аэродроме старые СБ и пять новых Пе-2, сбросили весь свой страшный груз на новые машины. Те сыпались, но не горели. Для них не завезли масла, а раз нет масла, то не стали заливать и бензин. Техники быстро сориентировались и стали их подпирать, создав своеобразную ложную цель, а старые СБ поднялись в воздух и ушли в свой первый боевой вылет.
Вот что писал об этом дне Дмитрий Хазанов: «На аэродроме 39-го скоростного бомбардировочного полка немцы осуществили четыре атаки, в результате чего полк потерял 43 СБ и 5 Пе-2. После первого налета 18 СБ сумели взлететь и в 7 часов утра атаковали немецкие танковые и моторизированные части, переправляющиеся через Буг. Немцы пишут, что на обратном пути были сбиты все 18 бомбардировщиков, участвовавших в налете» [125, с. 109].
«Начальник штаба ВВС фронта полковник С.А. Худяков составил сводку потерь самолетов с 4 ч утра 22 июня до 12 часов 23 июня. Из этого документа следовало, что полностью лишились материальной части 41, 122, 126, 129-й иап, 13, 16, 39-й бап» [Там же, c. 118].
