Воздушный штрафбат - страница 8

Андрей стал осматриваться, ища на земле место, где упал его 12-й. Но тут выяснилось, что самолёт с таким номером продолжает лететь! Видимо, во время атаки его пилот успел уйти в сторону, и теперь заветный бомбардировщик просто занимал другое место в общем строю.

«Так кто же сбит? И где его опекун?» – спрашивал себя Андрей, крутя головой. Вскоре он обнаружил, что исчез лидер бомбардировочной группы с надписью: «За Петра Хроменко!» на борту. «Ишачок» под номером «9», пилот которого нёс персональную ответственность за этот самолёт, тоже куда-то испарился. Впрочем, долго ломать голову над тем, куда подевалась «девятка» не было никакой возможности, ибо вдали показалась Волга.

И вот они над фашисткой переправой. Пикирующие бомбардировщики начали спокойно, как на полигоне работать, выполняя один заход на вражеский понтонный мост за другим. Боевой порядок истребителей над целью – обычный в такой ситуации: группа непосредственного прикрытия – на внешней стороне круга своих бомбардировщиков, другая находится выше «пешек» на случай появления неприятельских истребителей.

Бомбардировщики долго не могли добиться прямых попаданий в мост, по которому даже под бомбами продолжали ползти на другой берег реки серые коробочки немецких танков.

Внезапно откуда-то сверху камнем упал пропавший И-16 под номером «9», – тот самый, что сопровождал сбитую командирскую «пешку». Не выходя из отвесного пикирования «ишачок» врезался в мост, разрушив его почти посередине. Было похоже на то, что пилот этого истребителя, помня о том, что его ждёт после посадки за потерянный бомбардировщик, предпочёл героическую смерть в бою позорному расстрелу перед строем товарищей…

Всё время атаки зенитки с земли вели по атакующим мост самолётам массированный заградительный огонь, но потом внезапно смолкли – появились немецкие «Мессершмитты». Наши истребители тут же вошли в вираж, завязалась «собачья свалка» воздушного боя…

В этом бою Борис Нефёдов чувствовал себя в ударе. Ему всё сегодня удавалось. У людей творческих профессий, – а ремесло лётчика-истребителя Нефёдов считал делом творческим – периодически случаются пики формы, когда всё получается с поистине моцартовской лёгкостью.

Уже в первую минуту завертевшейся карусели боя капитан в блестящем стиле буквально срубил пушечной очередью зазевавшегося немца. И тут же, развернувшись буквально на пятачке – за счёт фантастической манёвренности своего лёгкого самолётика, – зашёл в хвост другому «Ме-109». Но тот ушёл из-под огня ловким переворотом. Догнать в пикировании на «Як-1» «Мессершмитт-109» – крайне сложно. Обшивка фюзеляжа у «Яка» тряпичная, а у 109-го – прочный цельнометаллический корпус. Инструкция по пилотированию истребителя Яковлева прямо запрещала лётчикам развивать скорость в пикировании свыше 630 км/час во избежание катастрофического разрушения самолёта.

Для сравнения «Мессершмитт» Bf-109 в такой же ситуации «выдавал» на 100 км/час больше! Поэтому преследовать врага можно было только, ежесекундно рискуя потерять по дороге собственные крылья и хвост. Но в азарте погони Нефёдов никогда не думал о том, что из-за запредельных перегрузок «скелет» его самолёта, сваренный на бывшем заводе комбайнов в Саратове из тонких труб, может просто не выдержать и сломаться. «В критической ситуации отпусти удила, дай машине полную свободу, и она не подведёт!» – любил говорить Борис в ответ на упрёки командиров и дружеские советы не рисковать. Но его ведомый, видимо, не решился на чрезвычайно опасное пикирование, и оторвался в самом начале преследования.