Да и на здоровье.
А ещё я команде наврал, что спас её от болезни по доброте душевной.
И вообще, едва восстал, а уже на неё хмурюсь.
— И тебе не хворать, — поприветствовал я это обиженное дитятко, ненавязчиво упрекнув в неучтивости, да выбрался из своего логова: босой, в небелёных льняных портах и рубашке.
Заметил некоторые перемены в обстановке: надраенные полы, никакой пыли и паутины, тахта аккуратно заправлена, подушечки разложены, а плед выбит. На столе скатерть — а она у нас была? Одежда сложена стопкой, и даже обувь стоит у входа начищенная до блеска. Не удивлюсь, если и у матросов вся засранная посуда отмыта, расставлена или развешана в соответствии с размером и назначением.
Я присвистнул и тут же с ухмылкой заметил:
— Смотрю, тебя уже вовсю эксплуатируют.
— А вам не нравится? — едко прошипела девчонка сквозь зубки. Поди, часть из них ещё молочные, а уже скалиться пытаются.
— Что ты, солнышко, очень рад, что тебя приставили к делу. Могу притащить по мешку фасоли и гороха, смешаем, и будешь обратно расфасовывать. До полуночи управишься?
Шутки девчонка не поняла. Нужно будет заставить её начать книжки читать. Правда сборников детских сказок у меня точно не найдётся, придётся прикупить: чего не сделаешь ради блага подрастающего поколения.
Прошёл мимо обеденного стола — мимоходом похлопал труженицу по плечу, на что та огрызнулась, как дворовый щенок. Дёрнул ручку двери, взвизгнули трущиеся друг о друга навесы. Мне тут же пришла в голову мысль:
— Ярочка, завтра не забудь петли смазать. Только не бери растительное масло, попросишь ребят, дадут специальную мазь. Заодно и дверь снять помогут.
Девчонка негодующе обернулась.
Под пяткой скрипнул комингс, который сухопутные именуют порогом. Дверь за собой я закрыл, что не помешало расслышать каждое полетевшее мне вослед ругательство. Настроение немного поднялось, даже отравление аконитом меньше ощущаться стало, хотя сосуды горели, особенно в поражённой зоне.
На баке обнаружил команду в полном составе, хотя половина имела полное право спать в свободное от вахты время. Не хватало только Эмила, но его я чуял и слышал с кормы. Сейчас конец третьей вахты, значит, скоро руль примет Радек или Демир.
Я вскинул руку в приветствии и направился к другому комингсу: ограждающему люк. Пришлось старательно изображать бодрость и здоровье.
Видимо, не вышло.
— Хреново выглядишь, кэп, — злорадно заметил Радек. — Потрепал тебя этот волчара, да?
Настроение начало поганиться.
Я глухо выдохнул через ноздри и сжал челюсти, ощутив, как заходили желваки.
Команда ещё не простила мне подлого убийства мальчонки. И не факт, что удастся заслужить их милость, а потому не удивлюсь, если через порт-другой Радек с Демиром захотят сойти на берег, и придётся искать новых матросов.
Но Войко попросил их не распускать языки перед девчонкой ни про охоту на варколака, ни про её трагичный финал, чтобы не пугать мелюзгу, которой и так не по себе в компании мертвяка.
— Как девчонка? Осваивается? — спросил я ни у кого конкретно, поднимая крышку люка.
— Девчонка хорошая, хозяйственная, — буркнул Демир, — но всё равно не правильно это. Женщинам не место на корабле.
— Она не женщина, — фыркнул я, спускаясь вниз. — Она маленькая рыжая заготовка под вампира.
