Перепутала дом? Что она мелет?
В висках загрохотал пульс. Кажется, от нервов подскочило давление. Я словно попала в театр абсурда.
— Хельга, умоляю, мне надо увидеть маму.
— Девушка, вы ошиблись. Я не Хельга, — с непроницаемым лицом заявила женщина, которая в течение десяти лет готовила мне обеды и убирала мою комнату. — Я не знаю вашу маму.
— Не знаешь Рагну Бьерн? Ты же у нее работаешь!
— Госпожа Рагна уехала с дочерью за покупками.
— С какой дочерью?
Я почувствовала, что схожу с ума.
С какой, черт побери, дочерью? Я единственный ребенок в семье! Не могла же мама забеременеть и родить за тот год, что мы не виделись?
— С Агвид, — не-Хельга выставила вперед руку, не давая мне приблизиться к воротам.
Что…
Они меня дурят? Издеваются?
— Я — Агвид.
Лицо окатило жаром.
Женщина, утверждавшая, что мы незнакомы, покачала головой:
— Вы не Агвид. Малышке Агвид четыре года.
Какого…
Что за бред?
Они сговорились?
Отец приказал Хельге нести эту чушь? Пытался таким образом продемонстрировать, что я больше не часть его семьи? Или на фоне стресса у меня поехала крыша?
— А Магнус Бьерн дома? — шепнула я дрогнувшим голосом.
— Хозяин у себя в кабинете.
С глубоким вздохом я задрала голову, посмотрела через забор на темные окна второго этажа, в которых отражались солнечные лучи, и закричала во всю силу легких:
— Мама! Папа! Я здесь! Пожалуйста! Нам надо поговорить!
— Да вы с ума сошли! — Домработница замахала на меня руками. — Немедленно прекратите шуметь. Все, я вызываю полицию.
Вид у Хельги был решительный, такой, словно она и впрямь собиралась вызвать копов. Но ведь если легавые приедут, выяснится правда: я действительно Агвид Бьерн и большую часть жизни провела в этом доме.
Позади нарастал монотонный гул двигателя. По асфальту зашуршала резина колес. К дому напротив подъехал черный внедорожник.
— Господин Петтер! Господин Петтер! — Я бросилась к соседу, вылезавшему из машины. — Скажите этой женщине, — я замахала рукой в сторону Хельги, — что я Агвид. Агвид Бьерн.
Бородатый мужчина, которого наша семья регулярно приглашала на воскресные ужины, посмотрел на меня как на сумасшедшую.
— Девушка, я впервые вас вижу, — заблокировав джип, сосед исчез за калиткой в невысоком заборе из красного кирпича.
Оглушенная, я стояла посреди улицы и не знала, что делать. В конце концов дрожащей рукой я полезла в сумку за мобильным телефоном, чтобы вызвать такси.
* * *
Обследование закончилось раньше, чем я вернулась в клинику. Пришлось выслушивать нотации от врачей. Сначала они сообщили, что никаких отклонений у ребенка не обнаружили и не понимают причин ее постоянных судорог, затем отчитали меня за опоздание.
Упреки я пропустила мимо ушей. В голове заевшей пластинкой крутились слова Хельги: «Вы не Агвид. Малышке Агвид четыре года».
Отец мстит мне за свои неоправданные ожидания?
Но почему господин Петтер меня не узнал? Или притворился, что не узнал?
Вопросы, вопросы, вопросы…
Молли что-то вкололи, и она заснула. Пользуясь тишиной, я позвонила старой школьной приятельнице, просто чтобы убедиться: я в своем уме. Эстер не взяла трубку. Тогда я оставила ей сообщение в социальных сетях и растянулась на диване рядом с детской кроваткой. Спать хотелось ужасно, но стоило закрыть глаза — и оглушительный рев дочери, вызванный новым приступом, поднял меня на ноги.
Молли кричала, сучила ножками, кривила и распахивала беззубый ротик. Как зомби, я бродила от стены к стене и плакала с ней за компанию. А потом разозлилась. За мгновение жалость сменилась яростью. Усталость и чувство безысходности наполнили мою душу вязким зловонным мраком.
