Удобные туфли, свободная блузка и широкие брюки — чтобы не сильно выделяться среди горожанок. Тут Илзе хмыкнула и сама себе подмигнула — ей сложно остаться невидимой.
***
Ректор Лармайер устало облокотился на спинку старого кресла. Аварийный жилой блок выглядел… аварийно. И блистательный Данборт среди великолепия погрызенных мышами ковров и подранных кресел смотрелся раздражающе.
— С чего тебе понадобился этот цирк? Ладно, поселил девчонку в дом. Так похвалился бы этим. А теперь живешь здесь, — Эрих с отвращением осмотрелся.
— Во-первых, это «здесь» — твоя вотчина, и мне интересно, отчего запасной блок в таком состоянии, — благодушно усмехнулся глава Совета Попечителей. — Во-вторых, не все родились с серебряной ложкой в попе. И я не так избалован, как показываю.
— Будем считать, что пассаж про серебряную ложку я не услышал.
— Будем считать, что я знаю, что такое «пассаж», мой дорогой друг и любитель земной культуры. Но! Ты не понимаешь одного — затащить красотку в постель очень просто. А вот лечь в постель с благодарной, страстной женщиной, которая хочет удержать тебя подле себя — совсем иное. Девочки, друг мой, любят, когда мальчики танцуют. И если мальчик достаточно хорош, то впоследствии будет вкушать плоды своих танцев очень долгое время.
— У тебя в каждом подведомственном институте по грязнокровке? — вскинул бровь Лармайер. — Я так это понимаю.
— Ах, ну не обобщай. Да, где-то меня ждет страстная кошечка-грязнокровочка. А где-то благопристойная леди, достойнейшая из достойнейших, вздыхает по моей миниатюре. Но в целом ты прав — домашняя пища и теплое, податливое тело ожидают меня, куда бы я ни приехал. Вот и у тебя будет. И согласись, приезжать в дом, где живет любящая тебя женщина, куда приятнее, чем в холодный отель, куда нужно вызывать жрицу любви.
— Ты мерзок, друг мой, — рассмеялся Лармайер и встал, чтобы налить еще вина.
— Комфорт, друг мой, банальный комфорт. Я пробовал возить за собой любовницу. Это ужасно.
Лармайер бросил взгляд в окно и замер, тряхнул головой, оценил подзорную трубу и заметил:
— Превосходный вид из окна.
— Да, а ты не знал всей прелести этих покоев, верно?
— До недавнего из этих покоев можно было увидеть только твои «прелести», а я, уж прости, не по этому делу.
— Тоже верно. Но знал бы ты, как чудесно просматривается ванная комната. М-м-м, просто прелесть. Она сегодня принимала душ, Эрих. Нимфа, как есть нимфа. Тонкая талия, задорные грудки, — Данборт цокнул языком, — я уже вижу, как сминаю ее кожу пальцами. Кусаю эти…
— Тише, тише, ты еще ничего не добился. А дом ее на пять лет, — Эрих покачал головой. Данборт вернулся из страны иллюзий с немного затуманившимся взглядом.
— Что бы ты понимал. Приходи вечером, ближе к ночи. Сам увидишь.
— Ты готов делиться?
— Отчего же нет? Женщина, знающая за собой вину, в постели настоящая тигрица. В Оксли меня ждет именно такая — в свободное время спит с деканом факультета боевой магии.
— Не страшно?
— Нет. Я щедр к женщинам, на мою скупость еще никто не жаловался.
Эрих допил вино и понадеялся, что грязнокровка оставит поганца с носом. Ибо пора бы уже Данборту разобраться со своими бабами. Этот курятник периодически подкидывает проблем. Хотя вряд ли куратор Эртайн устоит перед золотыми чарами.
***
Туфли перестали казаться удобными еще два квартала назад. Но Илзе это не смущала — МагЛинк был полон фотоснимков, а голова — впечатлений. Старый район Биргота оказался незабываем. Мрачная атмосфера разрухи, впечатляющей в своем абсолютном упадке. Дома из камня, разрушенные, от которых остались лишь остовы и печные трубы. И прямо на телах павших гигантов ютились новые постройки — из того же камня. На кривоватых окнах стояли чахлые цветы. Сушилось белье — квартал торжествовал над всеми реформами и реорганизациями, призванными его уничтожить.
