– Хочешь сделать заказ? – спросил Арнольд, вырвав меня из моего кокона переживаний.
– А здесь есть официанты? – спросила я.
– Есть, – сказал он. – Нужно только нажать на эту маленькую кнопочку, – показал он на сером столе маленькую, встроенную в центр стола красную кнопку.
– Здорово, – улыбнулась я для приличия.
Моя левая рука потянулась к кнопке на столе, я посмотрела на лицо Арнольда и увидела тонкую улыбку. Через минуту приплыл официант, и это был… робот. Он как будто выплыл из другого зала и бесшумно подъехал ко мне, маленький, около полутора метра высотой. Он остановился прямо возле меня. До последнего момента я надеялась, что мне это кажется, пока он не произнес:
– Что будете заказывать? – сказал он металлическим голосом.
Я кинула опасливый взгляд на Арнольда, который заулыбался еще больше.
– Ты можешь попросить все, что захочешь, – сказал Арнольд. – Можешь заказать все, что ты пожелаешь.
– А можно шампанское? – спросила я, потому что мне ужасно захотелось выпить.
– Как лечащий врач я разрешаю, – заулыбался он.
– Шампанское, – сказала я роботу.
– Какое желаете шампанское? – переспросил он своим металлическим голосом. – Шампанское Krug Clos du Mesnil, шампанское Dom Perignon, шампанское Clos d’Ambonnay, – начал перечислять он и, наверное, перечислял бы еще долго, если бы я не сделала выбор.
– Шампанское Dom Perignon, – сказала я.
– Что-нибудь еще? – спросил робот-официант.
– И к шампанскому еще два бокала, – добавил Арнольд.
Робот-официант принял заказ и уехал. Я смотрела, как он смешно поехал в другой зал, и у меня мелькнула мысль, что мы могли бы с ним подружиться. Наверное, на тот момент мое одиночество уже достигло такого предела, что и бездушный робот начинал казаться мне человеком, готовым в случае чего подставить дружеское плечо или хотя бы принять заказ.
Я посмотрела на сцену, а потом на маленький фонтанчик, который стоял возле сцены как часть интерьера, в нем красиво переливалась струйками сиреневая вода. У меня было устойчивое ощущение дежавю, словно когда-то я уже это видела. Я ведь много видела ресторанов, когда выступала с концертами.
– Я могла здесь быть когда-нибудь раньше? – почему-то вдруг спросила я вслух.
– Вряд ли, – ответил Арнольд. – Этот ресторан мы с моим приятелем Гарри открыли совсем недавно, еще даже не было презентации. Но скоро она будет.
Шампанское ударило в голову почти сразу, мы с Арнольдом выпили, чокнувшись бокалами за мое скорейшее выздоровление. Пить за это было паршиво, потому что моя правая рука отказывалась работать, и я думала, что не заработает уже никогда.
– А ты знаешь, – сказала я, посмотрев в его светло-серые, как хмурое небо глаза, – я ведь когда-то пела.
Он кивнул. Я вначале удивилась, а потом поняла, что, наверное, в бреду или под наркозом я это ему рассказывала. Одна из медсестер мне сказала, что когда я отходила от наркоза, то пела. Петь – это для меня было привычное дело, почти как дышать, и еще очень хотелось, чтобы меня услышали. Я и сама не знала, как сейчас звучит мой голос. И услышать его было страшно, вдруг я потеряла не только правую руку, но еще и голос, и слух.
– А может быть, ты и сейчас споешь? – спросил Арнольд, показав взглядом на сцену. – Там, – показал он взглядом на сцену, – можно выбрать любое музыкальное сопровождение.
– Нет, спасибо, – резко ответила я. – Не сегодня.
Но на самом деле мысленно – в своем воображении – я выходила на сцену, стояла там в красивом мерцающем, как ночная вода, платье, рука моя правая двигалась, я держала ею микрофон и пела, и пела. Я думаю, что Арнольд понимал, о чем я думаю и что представляю, поглядывая на сцену, поэтому не мешал мне мечтать, мы сидели молча.
