Ну, по ощущениям, что… болеть все стало меньше, научился спать по-человечески, на кровати (3—4 месяца до этого спал только на полу или на чем-нить твердом – болело все) … просто праздник какой-то:)
Бегаю-прыгаю-приседаю-отжимаюсь каждый день. Переколол поленницу дров потихоньку, недели за две… исправительные работы:) В сравнении с телом, которое улетало 5 недель назад, я считаю, что все в плюсе.
Хихи… вчера пробовал с карточки оплатить часть задолженности за кому. Приехал в офис фирмы… час подключали терминал к телефонной сети. Причем я добросовестно помогал в этом сотрудникам компании. Облазили весь офис в поисках ISDN линии телефонной, но ничего не нашли. В итоге, деньги не перечислил, но серьезность намерений показал.
Неделя проходит где-то вот так.:). Распорядок дня героя труда и народных сказок вместе с новостями, вывешу через день-два.:)
Тут, кстати, что-то похожее на зиму началось, минус 4 и снег:).
Весной 2009 Лешу прооперировали в Мюнхенской университетской клинике Богенхаузен. Убрали большую часть опухоли, но не всю. Планировался восстановительный период, химия, потом новая операция. Восстанавливаться Алексей планировал дома, билеты в Красноярск уже были куплены. Но буквально за пару дней до вылета у Леши вдруг началось сильное кровотечение, понадобилось срочное хирургическое вмешательство, а после наркоза он не проснулся.
Пролежал в коме почти месяц. Шансы на возвращение врачи считали крайне низкими. Поэтому вызвали из Шарыпова Лешиного папу, чтобы он мог попрощаться с сыном и дать официальное согласие на отключение Леши от всех систем поддержания жизни.
Папа Александр приехал, но на отключение соглашаться не стал. Врачи уверяли, что если даже Леша очнется, то не сможет ходить, а может быть, и говорить, и даже думать. Однако через пару дней после папиного приезда Леша открыл глаза. Еще через три дня стал гулять своими ногами по больнице. Выписался через 2,5 недели.
Записываю, что рассказала мне одна из медсестер дневного стационара клиники Богенхаузен.
«Я работала тогда в отделении, где лежал в коме Алексей. Видела его папу, знала, почему его позвали. Очень было жалко и его, и Алексея.
У меня сестра выходила замуж, я взяла отпуск на неделю и уехала к родным. Думала, когда вернусь, Алексея в живых уже не будет.
На работе не была 12 дней. Вышла на дневную смену. Иду от остановки к корпусу и вижу бегуна… Кроссовки, футболка, все как обычно. Только одну руку он держит вверх, а в руке у него фляжка с физраствором – он на бегу капельницу делает. Когда поняла, что это Алексей, идти дальше не просто не смогла. Минут десять, наверное, просидела на скамейке. Как-то даже мыслей не было. Просто накрыло, как горячей волной. Поняла, что увидела чудо.
Потом уже видела, как врачи и сестры к окнам бросались, чтобы посмотреть на эти пробежки Алексея вокруг больницы. Ему даже аплодировали из окон».
Клиника выставила счет за месяц реанимационных мероприятий, посчитав расходы по минимальным расценкам, как для местных пациентов больничной кассы. Но сумма вышла все равно большая, где-то 30 тысяч. С этим открытым счетом Алексей через две недели улетел вместе с отцом домой.
Своих денег на лечение больше не было. Обратиться за помощью к широкому кругу людей он, к огромному сожалению, решился не сразу. Только в декабре открыл сбор, поэтому вернулся обратно в Мюнхен уже только в январе.
