– Я услышал тебя, Сохви, – кивнул старик.
– О, стихии! Что же за кузнец без кузни? – схватился за голову отец.
Наконец, Виктора оставили одного в компании странного взвара и собственных мыслей. Отпив из кружки, оказавшимся не таким плохим, напиток, парень решил поступить так, как его, только что закончившего школу, когда-то учил сержант: изучил обстановку, осмотри себя, потянут ли твои возможности придуманный тобой план. Физрук Макаров с интересом рассматривал свое тело и одежду.
– Не мое, – констатировал он, имея ввиду и то, и другое. И для верности ущипнул себя за руку. – Ах тыж… Финиш, – прошипел парень. – И все же, похоже, мое. Что же ты за хрень? Местный тессаракт? – Виктор почесал подбородок и замер, эту часть лица украшала борода, примерно такая же, как и у Кейлви, вот только в реальной жизни Витя предпочитал быть гладко выбритым, привычка, оставшаяся с армии и не искоренившаяся ни за годы учебы в педе, ни за несколько лет работы в школе. – Спасибо, сержант, за науку, только что мне теперь с этим делать? – Он повесил кулон на шею, допил отвар и попробовал встать.
Голова кружится гудеть и кружиться перестала, но координация страдала, не привык Виктор к своим новым габаритам, хоть и не был никогда тщедушным, сейчас казался себе былинным богатырем – голова упиралась в потолок.
Он услышал хлопок входной двери и метнулся обратно на лежанку, и тут же услышал визг.
– Где он? – неприятный женский голос прокатился по дому.
– Хороший вопрос, я тоже его задавал, – хмыкнул Виктор.
– Отдыхает, барыня, занемог, – ответила Сохви, а парень удивился тому, что женщина не ушла.
– Пусти, хочу сама своего соколика посмотреть, – грохот приближался к комнате, в которой был Макаров, он же недоумевал, как девица может создавать столько шума. Но вспомнив своих учениц, лишь покачал головой. Может.
В этот момент распахнулась дверь, да так, что чуть с петель не сорвалась, а в комнате стало тесно.
– Торвик, соколик мой ясный! Чуть не убили, свет очей моих, – продолжала стенать девушка.
Парень же просто разинул рот и смотрел на вошедшую. Старик был прав, дочь барона была страшна, как смертный грех, а весила пару центнеров. Впрочем, как спортсмен, Виктор знал, что лишний вес до неузнаваемости меняет людей, и часто те, кто сбрасывают его, и на лицо хорошеют, так же, как и слишком худеньким пяток кило делает лицо милее. Вот только вряд ли будет эта дама придерживаться правильного питания и слушать кого-то ни было. Скорее велит повесить или отрубить голову, или какие тут меры наказания за оскорбление дворянки? С историей Витя не очень ладил.
– Все хорошо, душа моя, – просипел парень, задушенный в объятиях и задыхающийся от запаха пота. – Сохви сказала, что поправлюсь, только мне нужна тишина, покой и свежий воздух, – попытался он выторговать себе время и пространство.
– Вот клятвами обменяемся, и все устрою, будем вместе спокойны, – заявила девица. – Пойду тятю обрадую, как на ноги встанешь, пойдем к алтарю стихий. А пока лежи, сил набирайся, сгодятся.
После этого она обслюнявила его щеку и, снося телесами все на своем пути, отбыла.
– Дед, – крикнул Виктор. – Слышь, дед, совет твой нужен, – вздохнул парень, вставая.
– Сиди, Торвик, в ногах правды нет. А хочешь совет… Уходи. Сгнобит она тебя.
– Вот и я думаю, что валить надо, да только куда я, беспамятный? Найдет ведь, тогда все огребем.
