Джулия нахмурилась:
– А мне кажется, что необходимо. Тем более что теперь ты не ходишь на встречи по самопомощи. До сих пор я почти не говорила об этом, но проблема есть, и серьезная. Кроме того, ты по-прежнему пьешь.
– Я лечился от кокаиновой зависимости, а не от алкогольной.
Джулия замолчала, внимательно следя за его глазами. Ей показалось, будто она развернула средневековую карту, где границу известного тогда мира сопровождали слова: «Здесь обитают драконы».
– Мы оба знаем, что организация «Анонимные наркоманы» настоятельно рекомендует бывшим наркоманам не пить спиртные напитки, – со вздохом сказала Джулия. – Как бы я ни старалась тебе помочь, есть вещи, лежащие за пределами моих возможностей. Я получаю огромное удовольствие от секса с тобой, но не хочу становиться твоим новым наркотиком. Я не могу улаживать твои проблемы.
– Ты всерьез думаешь, что я использую секс для улаживания проблем?
Вопрос был задан искренне, и Джулия подавила желание что-нибудь съязвить в ответ.
– Я думаю, что прежде ты пытался сексом улаживать свои психологические проблемы. Помнишь, однажды ты сам мне признался? Сказал, что секс – твое оружие против одиночества. И плеть, которой ты себя наказываешь.
По лицу Габриеля пробежала мрачная тень.
– С тобой все не так.
– Но когда человек расстроен, у него проявляются прежние стереотипы поведения. Сказанное относится и ко мне, только внешние механизмы у меня другие.
Джулия стала нежно его целовать, пока его страх не растаял и он не ответил ей поцелуем.
Потом они молча стояли обнявшись. Первой молчание нарушила Джулия:
– Твоя вчерашняя лекция мне кое-что напомнила. – Она достала из сумочки мобильник и быстро принялась листать картинки. – Вот. Смотри.
Габриель взял у нее телефон и взглянул на репродукцию известной картины, изображавшей святую Франциску Римскую, которая вместе с Девой Марией качала младенца, а на них взирал ангел.
– Прекрасная картина, – сказал он, возвращая Джулии мобильник.
– Габриель, присмотрись внимательнее, – тихо попросила она.
Он снова взглянул на дисплей, и очень странное чувство охватило его.
– Я всегда любила эту картину, – тихо продолжала Джулия. – Сначала думала, что из-за сходства между Джентилески и Караваджо. Потом поняла, что дело не только в сходстве живописной манеры. Во время эпидемии чумы у святой Франциски умерло несколько ее детей. Считается, что картина изображает одно из ее видений о дальнейшей судьбе умерших детей.
Джулия вглядывалась в глаза Габриеля: догадается или нет? Нет, он так и не догадался.
– Когда я смотрю на эту картину, то думаю о твоей маленькой Майе. Грейс, окруженная ангелами, держит ее у себя на руках. – Джулия указала на изображенные фигуры. – Видишь? Этот младенец окружен любовью. Он в безопасности. Так устроен рай. Тебе не о чем беспокоиться.
Джулия смотрела на его прекрасное, страдающее лицо. В глазах Габриеля блестели слезы.
– Прости меня. Ради бога, прости. Я пыталась тебя утешить. – Джулия крепко обняла его за шею.
Постепенно Габриель успокоился. Вытер глаза, спрятал лицо в ее волосах. Ему стало легче. Он был благодарен Джулии.
После полудня дождь прекратился. Габриель и Джулия взяли такси и отправились к пьяццале Микеланджело – площади, откуда открывался захватывающий вид на город. Конечно, туда можно было бы добраться и на городском автобусе, как обычные люди, но Габриель не относился к числу обычных людей.
