– Беда… – прошептала мама.
– Ничего, – подхватил еще один солдатик, до это молчавший, – отдохнем, чуть подлечимся и выкинем немца обратно, в их поганую Германию!
Да, люди этого времени живут лозунгами, те, кто соображает слабо, ну, или у людей просто сложилась привычка думать именно так. Их ведь старательно учили, воспитывали, прививая мысль о всемогуществе Коммунистической партии. Большевики реально считали, что раз партия сказала надо, то простые люди из кожи вылезут, но сделают.
Они еще долго разговаривали, мама и бойцы, я почти не слушал. Разглядывал их, включая и мою новую маму, интересно же. Другая эпоха, совсем другие люди. Они по-другому думают, мыслят, говорят и поступают. Я уж и не вспомню, видел ли я в своем времени людей с таким мировоззрением. Вначале, вникая в смысл разговоров, я чуть не закричал, что они заблуждаются. Такой наивности мы, люди двадцать первого века, не встречаем давно, изжили ее.
Что послужило причиной того, что мы с мамой пошли вместе с красноармейцами дальше, не знаю, но на том месте мы провели день, а к вечеру выдвинулись. День не просто сидели, прячась, пришлось и потрудиться, даже мне. Не приходя в сознание, умер пограничник, ранение было слишком тяжелым. Копали могилу, солдаты были усталыми и к тому же ранеными, поэтому и пришлось нам с мамой помогать. Лопатки, аж две штуки, у солдат были, поэтому проблем с копкой не было, а вот стоять в яме и выкидывать наверх тяжелую землю для меня еще трудновато. Ну нет еще столько сил, чтобы наравне со взрослыми пахать. Смешно, я прежний старше всех тех, кто сейчас вокруг меня, но выгляжу как ребенок, вот и относятся ко мне все именно как к пацану.
Вечер и часть ночи прошли в пути. Двигались по окраинам полей и лесов, дорогу оставляя в доступной близости, это и сыграло с нами скверную шутку. Уже под утро, когда мы намылились искать место для привала, впереди справа послышался какой-то шум. Это было больше похоже на тихий низкий рев осиного гнезда. Знаете, когда эти полосатые заразы сляпают свой улей где-нибудь под крышей дома, а когда проходишь мимо, слышно гул, это сливается вместе жужжание десятков особей. Вот и тут, гул нарастал, и я, стараясь не привлекать внимания, шепнул маме о том, что и кто находится совсем рядом. Оказалось, я ошибся совсем немного. Да, это были немцы, двигающиеся в клубе пыли по проходящей рядом дороге. Только я маме сказал, что там мотоциклисты врага, а на деле… Колонна была большой и растянулась, наверное, не на один километр. Как из нее нас заметили раньше, чем мы сами услышали шум, уму непостижимо. В небо устремились сразу две фиолетовые ракеты, а я мгновенно упал на землю как по команде и начал загребать в противоположную сторону. Мне что-то кричали мама и один из солдат-красноармейцев, но я не слушал. Очнулся, лишь когда началась стрельба и голосов уже не было слышно. Как я вспомнил такое, не представляю, но в голове просто набат звучал: «Фиолетовая ракета, беги куда придется!»
Когда-то очень давно мне не раз попадались упоминания в рассказах фронтовиков, что фиолетовой ракетой немцы обозначали атаку всего подразделения, если на марше замечали противника, то стреляли просто все сразу. Вот и сейчас немцы открыли плотный огонь в нашу сторону. Отбежав чуть в сторону и встав во весь свой маленький рост под какими-то кустами, вглядываясь туда, откуда сбежал, я не мог различить своих. Черт, я потерял маму, да и парней было жалко, надо было крикнуть им о проблеме, а только потом бежать. Стрельба между тем кончилась, но на поле была суета. Не зря я удивился, как нас смогли разглядеть, нет, это фрицы заметили кого-то еще, вот и атаковали, а нам заодно досталось. Я разглядывал силуэты, суетящиеся впереди, и не сразу обратил внимание на лай собак. А зря. Когда собачки оказались совсем рядом со мной, было уже поздно бежать, и я тупо полез на дерево, чтобы не разорвали.
