Он заговаривает мне зубы. Пугает примачеством. Думаю, если бы не предварительная беседа с Лизой, его фантазия ограничилась бы простым: «Не суйся, не то убью».
– Нет у меня желания жениться на Дарико, – отвечаю холодно. – Как и давать ее в обиду такому как ты.
– Дарико – наша племенная кобыла, – процеживает Амиран. – У нее нет своей воли. Само ее дворянство – лишь милость моего отца. Она – дочь шлюхи от покойного дяди. Ошибка зачатия. Пойми, Беркутов, привычка хватать всех женщин рядом погубит тебя. Лижи ноги Бесоновой и радуйся ее щедротам. Дарико – только моя.
Мерзкая смесь эмоций кипит в грузине. Ревность пополам с чувством собственника. От брата. Как же несовершенен этот мир.
– Твоя игрушка? – спокойствие дается мне все труднее и труднее. Кто бы знал, что отмороженный подросток сможет довести Префекта-командующего.
Грузин молчит, только обнажает нижние зубы, словно атакующий волк.
Я с отвращением разглядываю кавказца. Внешне Амиран ведь красивый парень. Те барышни не просто так к нему липли. С первого взгляда он поражает внушительными габаритами и величественной восточной внешностью. Грозный вид и гордый взгляд, как у кавказского волкодава. Вместо души же – колодец помоев.
Я не отдам такому дегенерату красавицу-грузинку, свою соратницу.
– Знаешь что я думаю, Амиран? Я думаю, что ты садистская сволочь, – произношу медленно, чуть ли не по слогам. – Думаю, ты обижал Дарико, оскорблял, бил, жестоко бил, а затем Целители лечили ее раны. Вот так всё было. Но однажды ты не сдержался, скотина. Тормоза совсем сдали, и Дарико чуть не умерла. Тогда твой отец выгнал ее из дома подальше от тебя. Потому что перейди ты грань, убей ты дворянку, и тебя бы судили по императорским законам. Тебя бы пристрелили, как бешеного волка. Вот твоя сущность, Амиран. Ты – ходячий дефект, и даже талант в войстезе и Гроне это не исправит.
– Что ты… – его глаза наливаются кровью.
Я резко подаюсь вперед и хватаю кавказца за ворот шелковой рубашки. Одно движение – и его лицо вминается носом в стол. Слышится хруст. К сожалению, дерева. Грузин успел надеть доспех.
Амиран взмахивает рукой над головой. Перехватываю за волосатое запястье и вбиваю защищенную кисть грузину же по голове.
Дзинь!
Бью парализующим в затылок.
– Аррфф, – вырывается из грузина, приглушенное столом. Тело его чуть обмякает.
Мы сидим в самой темноте, нас никто не должен видеть. Разве что Лиза, благодаря какому-нибудь фракталу монструозной Кисы. Хотя кто-кто, а княжна все поймет правильно.
Тоже в доспехе я наваливаюсь сверху на шею Амирна, грудью придавливаю руки. По-особому заламываю суставы так, чтобы он не мог применить силу Рыкаря. По крайней мере, сразу. Стряхнет, только если использует взрывную технику. Но он этого не сделает.
– Тебе фана! – мычит дегенерат в разбитую столешницу.
– Давай, повзрывай-ка здесь, – шепчу ему в багровое ухо. – Все увидят, как меня откидывает, и я прилюдно вызову тебя на дуэль. Откажешь – опозоришься. Мне срать, что ты Рыкарь. Срать, сколько у тебя власти, шестерок и шлюх. Мы-то оба знаем, что ты говна кусок. На арене я от тебя живого места не оставлю. Ну что? Взрывай, ничтожество.
Ничего.
Только мычит и дергается. Сил у Рыкаря больше, чем у меня, Кмета. Чтобы не скинул, добавляю пару парализующих. В ответ – охи боли.
– Полезешь к Дарико – и ты станешь моей игрушкой, как она была твоей, – заканчиваю монолог. – Только тебя некому будет исцелить, и ты сдохнешь, как пес в подворотне.
