Возвращается муж из командировки... - страница 13

– Спасибо тебе, Леся, огромное! – услышала я словно сквозь вату. – Вот, это вещи, которые ты мне давала. Все целости и сохранности.

Я кивнула рассеянно, забирая пакет. Я, кажется, только сейчас заметила, что Егор все это время держал в руке красивый подарочный пакет. Надо же, какой чести удостоились Славкины треники и футболка в пятнах краски.

– Не за что, – буркнула я, ставя пакет к стене. – Это вещи моего брата двоюродного, он мне в них ремонт делал, – зачем-то посчитала нужным пояснить я.

– А… а откуда у тебя… мои вещи? – Егор показал мне свой телефон. Часы он уже застегнул на запястье.

– Юля отдала.

– Юля? – он выгнул бровь. – Какая Юля? А. Юля. Ну да, она же Юля.

Твою мать. Ты наутро даже имя не помнишь?!

– Слушай, а Леся – это какое полное имя? – вдруг заинтересовался моим именем этот тип с ранним склерозом.

– Алеся. Кудесница леса.

– А я думал кудесница леса через «О» – Олеся.

– Меня зарегистрировали через «А», – брякнула я. – Папины белорусские корни дали о себе знать. Впрочем, маменька утверждает, что просто пьяный был, когда в ЗАГС ходил меня регистрировать.

– Понятно, – кашлянул Егор. – А у меня имя простое и без вариантов – Егор.

– Это я уж поняла, что Егор. Ты же мой парень. Внезапно.

Он вдруг улыбнулся. У него оказалась чертовски красивая улыбка. И взгляд такой… Таки Юлю я вдруг сейчас поняла. И мне это не понравилось.

– Так, парень Егор, мы с тобой вроде бы все обменные процедуры завершили? – резко спросила я.

– Ну… да, – слегка растерянно отозвался он.

– Ну, тогда все, прощай, не поминай лихом, как говорится.

Он некоторое время слегка исподлобья смотрел на меня.

– Алеся, я тебя чем-то обидел сейчас?

Мне категорически не понравилось, как мне понравилось то, как он называет меня по имени. И сам его тон. Какой-то… неравнодушный. А я давно отвыкла от того, что кому-то есть какое-то дело до того, что я чувствую.

– Ты вчера сказал, что мой поклонник, сегодня – что мой парень. И при этом – где цветы, я спрашиваю, Егор, где они?

– Какие цветы? – опешил он.

– Я. Люблю. Сирень.

– Я принесу тебе сирень.

– Под дверью оставь, – я развернула его за плечо и подтолкнула к двери, одновременно нажимая на ручку. – Все, прощай. Мой кот может и передумать.

***

– Ну, рассказывай! – Антоха поерзал на диванчике, устраиваясь удобнее. – Ты, что, всерьез будешь только чай? Может, все-таки по вискарику?

– Серьезнее не бывает, – я налил себе в чашку молочного улуна. – Вискарика я недавно так попил, что, как вспомню…

– Ну, давай, – хохотнул Тоха, отпивая виски. – Я весь внимание. А то я как вспомню, как ты у меня вчера на пороге нарисовался в образе бомжа… Короче, изливай душу.

***

Я тоже, собственно, как вспомню… Теперь даже не верилось – точнее верилось, но с усилием – что все это произошло со мной. Что вчера, ровно сутки назад, я стоял голый на чужом балконе.

Теперь я знаю, как должны начинаться настоящие триллеры.

Хотя вообще-то, как и положено в триллерах, начало ничего такого не предвещало. Ну, знаете, все-такое пасторальное, птички, цветочки, но при этом тебе не покидает ощущение притаившегося пиздеца.

А вот меня оно, сука, не посетило – вовремя! То есть, заранее.

Нельзя сказать, что я такой уж большой любитель позависать в клубах. Уже как бы и возраст в районе тридцатника, и положение, в том числе и материальное, не такое, чтобы спускать там ни на что деньги. Но вчера… вчера… ко вчерашнему дню что-то во мне накопилось. Токсины, наверное. Если ты в течение последнего почти года в режиме нон-стоп разгребаешь вал проблем – причем, большей частью не своих, но это не важно – то в какой-то момент вдруг понимаешь одну простую вещь. А именно: что если в ближайшее время ты не окажешься в таком особом состоянии – хотя бы на несколько часов – когда ты ничего не решаешь, от тебя никто ничего не хочет и от тебя по большому счету ничего не зависит – то ты просто лопнешь.