» и потянуть время, если удастся.
– Каждого честного и порядочного человека не может устраивать то, что происходит в нашей стране! – с каким-то вызовом ответил Богомолов.
– Отлично сказано, Костя! Ты не возражаешь, если я так буду обращаться к тебе? Ведь я считаю тебя своим другом.
– Пожалуйста, – без эмоций ответил он.
– Ты погляди, до чего довели нашу бедную Россию! – воскликнул с пафосом спикер, и Константину Ивановичу показалось, что тот либо пьян, либо «укололся»: уж слишком нездорово блестели его глаза.
Спикера действительно «понесло»: он витиевато и нудно говорил прописные истины, обвинял всех и вся в развале экономики, государства, «радел» за «сирых и убогих», «наших бедных россиян». С трудом удержался генерал Богомолов, чтобы не задать ему вопроса: «А почему вы, господин спикер, не говорите о своем участии в этих бедах?» Можно подумать, что он сам до момента избрания «главным депутатом» проживал на другой планете или, в лучшем случае, в другой стране. Но Константин Иванович ни разу не прервал его, и, как, оказалось, поступил правильно: вконец запутавшись в своих выводах и обвинениях, спикер стал уставать, а может, действие «допинга» иссякло. Так или иначе, он прекратил разглагольствовать и некоторое время молча смотрел на собеседника, как бы пытаясь определить, принимает он его позицию или нет.
Богомолов не прерывал молчания. Его взгляд не выражал никаких эмоций – за долгие годы службы в Органах он научился владеть собой, – и сановный собеседник, вероятно, решил, что сумел завладеть душой и телом нужного ему человека.
– Что же, дорогой Константин Иванович, я доволен нашей встречей, как, думаю, и вы, – полувопросительно подытожил он. – Надеюсь, что в решительный для нашей страны и для нашего народа момент вы займете верную позицию и правильно определите, кто вам друг, а кто враг! – Он серьезно, в упор посмотрел в глаза генералу, и тут уже надо было что-то отвечать.
– В этом вы твердо можете быть уверены! – решительно и с некоторым пафосом воскликнул генерал.
– Другого ответа я от вас и не ожидал! – просиял спикер. – И знайте, переломный момент очень скоро наступит! – торжественно, но устало добавил он и встал с кресла. – Всего доброго…
Было от чего нервничать и переживать: интуиция не подвела и на этот раз, он был уверен, что времени для раздумий совсем не осталось – в любой момент оппозиция перейдет к решительным действиям. Какими они будут, он не знал, но мог предположить самое худшее – военный переворот. Что же ему делать? Он прекрасно понимал, что без фактов ему не поверят, и не только не поверят, но рассмеются прямо в глаза. А может быть, он напрасно так паникует? Может быть, все «решительные действия» оппозиции заключаются в открытых выпадах с трибуны парламента? Что-что, а поговорить наши парламентарии умеют: хлебом не корми – дай побалабонить. И генерал Богомолов решил, что в данный момент лучшим действием с его стороны будет бездействие…
Глава 8
Современный Франкенштейн
Бывший товарищ Богомолова по партии и коллега по Органам Аркадий Сергеевич Рассказов также расхаживал из угла в угол по своему роскошному кабинету в компьютерном центре. Полученные им из Москвы данные были неутешительными: несколько человек, завербованных его агентами, попались на взятках, и новые люди, возглавившие правосудие, вцепились в них мертвой хваткой. Рассказов понимал, что подступиться к ним пока совершенно нереально. Такова природа человека: получив мало-мальскую власть и возможность вершить человеческими судьбами, он хочет казаться (даже себе) честным, волевым, бескомпромиссным и неподкупным. Должно пройти хотя бы немного времени, чтобы отлаженная система подчинила нового чиновника своим правилам. Кто-то сопротивляется дольше, кто-то ломается сразу – все зависит от характера, но мало кто выстаивает, такие, как правило, подают в отставку.
