Похоже, Мышке мало. Надо еще немного пара спустить, а то из ушей валит. Чую, у нее и вторая рука чешется.
- Сонечка, сядь, пожалуйста, в машину, - спокойно говорю я.
И она садится.
Мышка злится еще сильнее. Может, потому, что когда она просила дочку сделать то же самое, та ее проигнорировала.
- Ты… - начинает она.
И снова лупит меня по щеке.
Но в этот раз я перехватываю ее руку. Задерживаю на своем лице. Касаюсь ладони губами.
Она дергается, хочет вырвать ладонь. Но я не пускаю.
- Если ты бесишься из-за Инги, то хочу сразу сказать: у нас ничего не было и быть не могло. Правда, Инга?
Я поворачиваюсь к той, что стоит столбом и удивленно на нас таращится, не в силах произнести ни слова.
- П-правда, - выдавливает она.
- Вчера Захар заболел, я запаниковал. Она привезла мне козий жир для растирания. Как она умудрилась потерять при этом свою заколку - для меня загадка.
- Козьим жиром нельзя растирать при температуре! - внезапно выпаливает Мышка.
Кажется, ее отпускает.
- А я и не растирал. Оставил на потом. А Инга поехала домой. Так?
Я снова обернулся к Инге.
- Так, - сердито бурчит она.
И уходит в сторону школы, яростно стуча каблуками. Уезжать она вчера не хотела, еле выпроводил.
Мышка кладет руку на дверцу своей машины.
- Подожди, - говорю я.
- Хорошо, - отвечает она. - Я подожду. Ты еще что-то хочешь мне сказать?
- Да, хочу. Надо было с этого начать, но… Я не начал.
Блин, как сложно-то! Как все это сформулировать, чтобы не казаться мудаком?
- Ты думаешь, я женат… - попытался высказаться я.
- Я думаю? - взвилась Мышка. - У тебя штамп в паспорте!
- Мы разводимся. Мы давно не живем вместе.
- Ты сказал, что свободен.
- Я свободен.
- У тебя штамп в паспорте!
Она все еще ругается, но я вижу, что ее отпустило. Она подобрела. И, кажется, больше не хочет лупить меня по щекам.
А я очень хочу ее поцеловать. Просто невыносимо. Так и впился бы в ее мягкие, упругие, пахнущие ежевикой губы. Обнял бы, прижал к себе… И пусть бесится, сколько угодно!
- Мышка, разве все эти условности имеют большое значение? - произношу я рассудительным тоном.
- Имеют, - говорит она упрямо.
- У тебя что, на меня серьезные планы? - пытаюсь пошутить я.
Блин! Неудачная шутка.
Мышка снова звереет.
- Да пошел ты! Ты мне нафиг не сдался!
Она все же открывает дверь своей машины, забирается вовнутрь и заводит мотор. Сердито смотрит перед собой, а не на меня.
Вроде бы, я по всем косякам оправдался.
Но умудрился снова накосячить!
Светлана
Да, были у меня планы! Наверное. Хоть я и не хотела.
С этим трудно бороться. Когда влюбляешься, это происходит само собой. А уж тем более с Алексом! Я представляла, как он поведет меня под венец, еще когда мне было тринадцать лет.
Всерьез планировала нашу свадьбу, придумывала платье. Да - именно платье казалось мне тогда самой важной деталью счастливого будущего. Как можно быть несчастной, когда у тебя три волана, кринолин и рукава фонариком? А еще фата, которая тянется на пять метров по полу.
- Мамочка, вы с Алексом поругались? - спрашивает Соня.
- Мы… нет. То есть да. Не знаю.
- Как это? - удивляется дочка.
Мы трогаемся. В зеркало заднего вида я наблюдаю, как она машет Алексу рукой.
Он и в ее сердце успел проникнуть. Засранец!
А, собственно, почему засранец? С Ингой у него ничего не было. Хотя, я уверена, она очень старалась, чтобы было.
С женой он разводится. То, что он сразу об этом не сказал, конечно, очень плохо. Но все же…
