«Возвращение чудотворной» и другие рассказы - страница 26

Но все-таки: что произошло с ней дальше? Почему свидетельства о ее судьбе после закрытия Владимирско-Богородицкого монастыря разнятся с точностью до наоборот? И которому из них следует доверять больше? Свидетельству епископа Леонида? Или покойному Якову Ефимовскому, убежденному в том, что Владимирская икона была сожжена большевиками в 1921 году?

Получалось, что кто-то из этих двоих ошибался. Однако кто именно?

Борис Семенович просмотрел около десятка книг, выпущенных местными историками и краеведами. И убедился: все их авторы разделяли точку зрения Ефимовского. Высокоученые мужи и жены, равно как и простые знатоки и любители Н-ской старины, единогласно утверждали: чудотворную икону уничтожили при закрытии Владимирско-Богородицкого монастыря. В одной из книг приводились даже воспоминания кого-то из бывших тамошних послушников, который собственными глазами видел, как печально известный своей жестокостью комиссар Евграф Зверев, руководивший разгоном святой обители, сорвал с чудотворного образа драгоценную серебряную ризу, а потом, хохоча и богохульствуя, швырнул его на пол… Правда, при сожжении иконы очевидец не присутствовал, однако слышал от кого-то из братии, будто комиссар распорядился предать огню все монастырские образа. Наверняка та же участь постигла и Владимирскую икону…

Тем не менее, ни в одной из книг все-таки не приводилось достоверных свидетельств о сожжении чудотворной иконы. Как, впрочем, не упоминалось и о том, что она уцелела. Однако почему?

И тут Бориса Семеновича осенило. В самом деле, стоит ли доискиваться, отчего историки и краеведы не знают правды о судьбе Владимирской иконы? Как говорится, это их проблемы. Зато он, Борис Семенович Жохов, ее знает. Епископ Леонид не мог ошибаться – чудотворная уцелела и наверняка находится в одном из городских храмов. Вот только похоже, что об этом почему-то неизвестно никому, кроме него.

Вид на монастырь. 1880-е гг. Худ. Гавриил Кондратенко

И если он ее найдет… Сколько же он сможет выручить не просто за древний, но еще и за ЧУДОТВОРНЫЙ образ! Раздумья об этом незаметно сменились мечтами… и Жох опомнился лишь тогда, когда на ум ему вдруг пришла старая сказка о воре, который, забравшись в чужой огород за огурцами, размечтался, как на выручку от краденых огурцов купит он курочку, на курочку – свинушку, а на нее – коровку… а потом и именьице… И велит устроить в нем огород и посадить там огурцы, а сам усядется сторожить, чтобы какой-нибудь вор на них не позарился. А, как завидит воришку, закричит своим верным сторожам: «Эй, держите вора!» И завопил незадачливый вор во всю глотку: «эй, держите вора!» Тут-то его и поймали…

…Борис Семенович знал, что перед войной в городе имелся всего лишь один действующий храм: Спасо-Преображенская кладбищенская церковь. После разрушения в тридцатые годы Михайло-Архангельского собора она стала кафедральным храмом Н-ска. И осталась таковым до сих пор. Именно в Спасо-Преоображенском соборе и служил епископ Леонид. Поэтому логично было предположить, что чудотворная икона находится именно там.

К сожалению, Борис Степанович, будучи убежденным атеистом, не принял в расчет одного обстоятельства. А именно того, что человек предполагает, а Бог располагает.

Приехав в Спасо-Преображенский собор, Жохов опытным глазом антиквара осмотрел все тамошние иконы. Прежде всего Богородичные. Надо сказать, что в соборе их было немало: большой старинный образ Богоматери всех скорбящих Радости, несколько Казанских икон различного размера, причем одна из них – даже в серебряном окладе, Скоропослушница начала ХХ в., в свое время явно находившаяся в иконостасе какого-то храма, а также редкий образ Божией Матери «Избавительницы» афонского письма. Однако Жохов не нашел в соборе ни одной Владимирской иконы. На всякий случай он подошел к свечнице и сказал, что хотел бы поставить свечку Владимирской Божией Матери. И с изумлением услышал, что такой иконы в соборе нет. В таком случае, где же она могла находиться?