На счастье Лики Наталья оказалась дома. Они давно не виделись, и Лика с трудом узнала в полноватой особе с взлохмаченными волосами, выкрашенными в невообразимые цвета, свою подругу детства. Заспанные васильковые глаза бессмысленно смотрели на гостью из-за припухших век. Она зябко куталась в банный халат, и сонным, чуть хрипловатым голосом произнесла так, словно расстались только вчера:
– А, это ты. Проходи. Я не в порядке, не обращай внимания. Посиди на кухне, я сейчас.
В узкой прихожей Наталье и одной трудно было развернуться, и она посторонилась, давая возможность гостье пройти.
Наталья зашла в ванну, а Лика так и осталась стоять в прихожей, не решаясь ступить и шагу.
– Ну, что ты как не родная? – Донеслось до нее. Наталья справилась с утренним туалетом довольно-таки быстро. Ее волосы, на которых, казалось, разместилась палитра художника, лежали аккуратными волнами и выглядели весьма симпатично. Лика припомнила, что у Натальи естественный цвет волос напоминал выжженную на солнце солому. Куда-то исчезли и ямочки на щеках. С момента последней встречи Наталья слегка располнела и даже чувственные, чуть припухлые губы, казались еще полнее. Она явно была довольна замешательством подруги, перехватив удивленно восхищенный взгляд, но тут же тревожно встрепенулась, заметив безобразие под глазом Лики.
– Больно? Кто тебя так? – Она слегка коснулась лица подруги мягкими, пухлыми пальцами.
– Да так, с отцом поговорили.
– Хорошо, видать, поговорили. Результат на лице. У меня свинцовая примочка есть. Сейчас приложим, станет легче. – Наталья вышла.
Лика удобно расположилась на мягком стуле, прислонившись к высокой спинке. Огляделась. Все те же занавески, та же идеально вычищенная плита. Ничего нового за последнее время в интерьере не появилось, разве что кофейное дерево на подоконнике стало гораздо больше, чем прошлым летом.
Лика расслабилась, и на минуту забыла зачем, собственно, пришла. Даже вздрогнула от неожиданности, когда вернулась Наталья.
– Кого испугалась? – Наталья ловко приложила смоченную салфетку к глазу, зафиксировав крест на крест лейкопластырем. – Встань, пройдись, смотри сюда, – она выставила перед носом Лики палец, и указала на его кончик.
Лика послушно выполнила все ее требования.
– С чем тебя и поздравляю! – торжественно резюмировала Наталья – Небольшое сотрясение все же есть. Пару деньков отлежишься, а там видно будет. Но, – она на мгновенье замешкалась, – не думаю, что дома тебе будет спокойно. Останешься у меня. Я девушка одинокая. Правда, – она слегка смутилась, и щеки медленно стали покрываться румянцем. – Впрочем, это неважно. Свидание я могу и перенести.
В глазу Лики застыл немой вопрос, но Наталья предпочла не вдаваться в подробности и оставить «при закрытых дверях» моменты своего счастья. Она улыбнулась:
– Вот и правильно, что не спрашиваешь! За это я тебя и люблю. Располагайся, как дома, а мне на работу собираться. Смена с двенадцати до четырех.
Лика расположилась на диване. Старые скрипучие пружины стоном отзывались на малейшее движение. На эти мелочи она не отвлекалась. В голове девушки, уставшей от шума, пьяных разборок и прочих размышлений, звенели колокола.
Как мало, оказывается, надо для счастья. Немного внимания, немного понимания, и, главное, покоя. Иметь возможность просто выспаться и не вставать по утрам с распухшей от безысходности головой, – что делать дальше, и каких еще неприятностей ждать от судьбы?
