– Сейчас мы ещё проверим шестом, так сказать, подстрахуемся, чтобы быть наверняка уверенными, что ничего не пропустили.
Кинолог обошёл вокруг нарт и, как по линейке, через метр истыкал снег длинным металлическим прутком. После него остались параллельные тропинки на снегу, между которыми виднелись уходившие в глубину дырки.
– Ничего нет, как в воду канул, – закончив, подошёл кинолог. – Теперь надо ждать весны, может, труп где-нибудь вытает. После зимы их часто находят.
Слепцов чуть не заплакал. Такие надежды были связаны с вертолетом, который с огромным трудом удалось «выбить», и вот теперь всё: больше надеяться не на что. Дочка ему этого не простит. Как ей объяснить, что не нашли тело Степана?
Командир молча курил возле вертолёта, соображая, как ему поступить в данной ситуации, лететь дальше, по его мнению, было бесполезно. Разве только для того, чтобы успокоить главу администрации.
– У нас есть прибор, который указывает на аномалии, вызванные разными неопознанными объектами, – услышал Слепцов голос подошедшего Емелина. – Это разработка нашего научно-исследовательского института. Сейчас мы её внедряем в МЧС для определения толщины ледового покрова рек. Но он, как я вам рассказывал, может решать и другие задачи. Сейчас мы взлетим, и вы увидите сами.
Слепцов с недоверием посмотрел на собеседника, а тот, нисколько не смутившись, открыл свой оранжевый чемодан. На дисплее переносного компьютера побежала волнистая линия, подскочившая до верхней части экрана. На панели прибора замигали красные лампочки, включился зуммер.
– О-го-го, здесь даже зашкаливает. Какая-то непонятная мне аномалия, – не то удивляясь, не то восхищаясь работой своего прибора, сказал Емелин. – Может, от вертолёта фонит? – послышались нотки сомнения в его голосе. – Иван Иванович, давайте отойдём в сторону.
На этот раз стрелка прибора отклонилась меньше, лампочка уже не мигала, не жужжал и зуммер. Но всё равно прибор Емелина показывал очень высокий уровень аномальности.
– Ничего не пойму. Никаких признаков неопознанных объектов, а прибор почти зашкаливает. Это первый раз он так себя ведёт, – словно извиняясь за свой прибор, сказал Емелин.
Когда они взлетели и вертолет завис над Степановыми нартами, на Емелинском приборе снова стали мигать красные лампочки. И только когда отлетели в сторону, показания прибора вошли в норму.
– Совсем непонятная мне аномалия, – пытаясь перекричать шум вертолёта, говорил Емелин. – Я с таким ещё не встречался. Вообще эта аномалия, может, даже отражает какой- нибудь источник, находящийся глубоко в земле.
– А что, такое бывает?
– Сколько угодно. Это всевозможный металл, трубы, например, или какие-нибудь бочки. Попробуем в лаборатории расшифровать. Все показания прибора теперь сохранены в моём компьютере. По разработанным нами алгоритмам, я думаю, мы сумеем распознать неизвестный объект.
Полетав над участком Степана, они больше ничего не увидели, молчал и прибор Емелина.
Сообщение геофизика Емелина
О Степане больше никаких известий не было, и все в посёлке стали постепенно привыкать к его отсутствию. Но неожиданно он снова напомнил о себе, только эта информация добавила очень много вопросов, не дав ни одного ответа.
В конце рабочего дня секретарь Слепцова принесла ему факс, в котором геофизик Емелин сообщал, что та мощная аномалия, зафиксированная его прибором возле сломанных нарт, отражает тело какого-то ископаемого животного. Возможно, даже мамонта. В последнем полной уверенности у него не было, но то, что это крупное животное и находится оно в естественной, совершенно нетронутой мерзлоте, он нисколько не сомневался.
