Так, расскажите, что за вирус?
Виталий рассказал всё – от раскрытия письма, до невероятной борьбы и гибели винчестера.
Василий выслушал его рассказ и произнёс своё краткое резюме:
Не знаю таких вирусов
И лишь в конце, когда он вернул к жизни винчестер и спас всё, что было записано на нём, весь измученный – он сказал:
Странный у вас компьютер.
И быстро собравшись, ушёл.
Он ушёл, а Виталий, который всё это время был в диком молчаливом напряжении – от переживания за «удачу безнадёжного дела» и от событий в Беслане, которые он наблюдал, время от времени, заглядывая к матери «на телевизор», уже не мог оценить и осознать радость первого события. А тем более – не мог сидеть за компьютером. Он выключил его. Выключил, собрал стол и, раздевшись, лёг в постель.
На следующий день была суббота, и он был этому рад. Он собрался ехать к Ларисе. Положил в сумку книгу «Домострой», рассуждая: «Почитаю. Отвлекусь». И, даже не притронувшись к компьютеру, вышел вон из квартиры.
Погода была солнечной, и он был, в общем-то, в хорошем настроении. Прошёлся по городу – посмотрел на жизнь вокруг, на людей, вдохнул осеннего воздуха, встретил Грунько, поделившись с ним десятью рублями и сигаретами, и приехал к Ларисе. Та замечательно его приняла. И пока он читал на балконе, она приготовила его любимое блюдо – кусочки жареного мяса в жареной картошке, салат из свежих помидоров и огурцов с лучком. Достала из холодильника, заранее изжаренную икру из синеньких, и графинчик с водкой, для себя. Накрыла стол, как всегда, в зале – перед телевизором. А он ожидал недельных новостей на REN TV, с Марианной Максимовской, и как раз – они уже начались, и всё его внимание было там. Лариса пригласила его за стол. Они сели. А на экране телевизора заканчивался обзор репортажей о взрыве в Москве, и пошли кадры из Беслана, с бегающими в смертельной панике, мужчинами и женщинами, с детьми на руках. И она, как было уже не раз, возмущённо воскликнула:
Что ты включил?!
Как, что – новости.
Переключи сейчас же! Там должен быть концерт!
Но дай же мне посмотреть хоть у тебя нормальные новости. У нас этот канал не показывает.
А мне надоели эти новости! Насточертело всё это – и на работе, и дома – одно и то же! – Она вскочила с места, схватила пульт и стала переключать каналы.
Никаких концертов уже конечно не было. Был сплошной траур. Шли Советские фильмы про войну и героизм Советского народа.
Вот тут не выдержали и его нервы:
А меня достали ваши дурацкие концерты! Отконцертились! Вон – смотри свои сов деповские фильмы! Соскучились?! Смотрите!
Не смей на меня орать! Много вас таких! Приготовь, подай,.. да ещё оно же, в моей собственной квартире будет командовать – что мне смотреть!
Конечно, ты же у нас член «Правящей партии»!
Я посмотрела бы – куда бы ты делся, если бы был Завучем школы! Много вас – таких умников!
И тогда он послал её на известное всем слово!! И она вконец рассердилась, и сказала, чтобы он шёл вон! И добавила, когда он оделся, как солдат по тревоге, и уже был в прихожей:
Ключи оставь!
Он бросил ключи на полку у зеркала, открыл двери и вышел вон!
В маршрутном такси Виталий ехал один, не считая водителя, но он этого не замечал. Его всего колотило, а в груди клокотало «Всё правильно. Всё правильно» – успокаивал он себя. «Всё так и должно было быть. Это должно было произойти. Сколько ж можно играть в поддавки. Ничего. Ничего. Какое сегодня сентября? Ха, ровно тринадцать лет назад – я так же бежал из другой квартиры – из родной. Тогда, казалось, что роднее того дома и нет больше ничего на свете. Вот то были переживания! А это что, это так – семечки».
