Их проводили к столику, где они уютно расселись по креслам.
– Так, выходит, извиняюсь, ты нас везла? – спросил её Голицын, удивляясь сам своему нелепому вопросу.
– Такова участь наших женщин – ничего удивительного в этом нет, – просто ответила она.
Возникла пауза, и Мессир подал меню даме.
– Да, но тебя довольно лихо ласкали кнутом по спине, – не отставал Голицын, – тебе разве не было больно?
– Мне не привыкать, – ответила она, продолжая знакомиться с меню. – Видите, в каком я закрытом платье? Это я синяки свои прячу.
– Боже, я и забыл! Тебя пытали в станице?! – подскочил он в своём кресле.
– А как же, – спокойно ответила она.
– И ты призналась??
– А куда ж я денусь, – так же спокойно ответила она, роясь в своей сумочке.
– И ты сказала им, что ты убила Зою??
– И Зою, и Зоиного мужа, – говорила она, надевая на свой носик аккуратные очёчки, – но поджог коровника, в чём я, кстати сказать, призналась, с меня сняли.
– А на кого повесили? – заинтересовался он
– На короткое замыкание – от стихийного бедствия, – пробросила она, внимательно вчитываясь в меню.
– И был суд?
– Бы-ыл, – иронично протянула она.
– И что?
– Четыре года, – сказала она, не глядя на собеседника, а выставив перед ним руку свою с четырьмя торчащими пальцами, и загнутым к ладошке большим пальцем. – Условно, – прибавила она, и убрала руку.
– За два убийства – четыре года условно?? – удивился Голицын.
– Ну, они нашли жутко смягчающие вину обстоятельства, – игриво-элегантно проговорила она, и тут же обратилась к подошедшему к их столику официанту, – так, мне «Салат по-французски», «Жаркое по-русски», «Овощное рагу по-грузински»,.. так, что у нас за фрукты на столе? – стала рассматривать она содержимое фруктовой вазы, – ага, всё нормально. И бутылочку французского «Божуле». Всё, – закончила она, и убрала очки.
Официант поднял глаза на мужчин, и приготовился фиксировать их пожелания.
Голицын, покраснев лицом, взял в руки меню, и посмотрел на Мессира.
– Нам то же самое, – сказал тот официанту, – но без вина – нам и бутылочки хватит.
– Хорошо, – вежливо сказал официант, и отошёл от их столика.
– А где же музыка? – поинтересовалась Лика, глянув по сторонам.
– Ещё не время для музыки, – успокоил её Князь тьмы.
И в это время, в зал ресторана, медленно и по-хозяйски вальяжно, вошёл чёрный котик, с сединой под носом. Он подошёл к соблазнительным ножкам Лики, и запрыгнул ей на колени.
– Ты фаэтон отправил? – спросил кота Мессир.
– Отправил, – недовольно буркнул тот.
– Молодец, – похвалил его Мессир. – Она тебя покормит, – кивнул он на Лику.
А Голицын всё ещё никак не мог отойти от её рассказа.
– Слушай, Лика, прелесть, тебе обязательно нужно показаться врачам, – сказал он ей жалеючи, – а то, после таких побоев бывают очень плачевные последствия.
– А, ничего, – махнул рукой Мессир, завидев подходящего к ним официанта, с подносом полным блюд, и устраивая на подлокотник кресла свою трость, – на них, как на кошках, всё заживает, – закончил ОН свою мысль о последствиях побоев.
– А это что, ваша кошка? – строго спросил официант, расставляя блюда.
– Это не кошка, это – кот, – пояснил ему Мессир.
– Ну, всё равно, – так же строго сказал официант, – это ваш кот?
– Наш, наш, – недовольно отозвался кот, отвернувшись от публики, и уткнувшись мордой в уютный женский уголок, между ногами и животиком Лики.
Официант глянул на Лику, по-дурацки улыбнулся, и ничего не поняв, пошёл прочь от их столика.
