Возвращение. Пошаговая инструкция и тактика борьбы с травмой и ПТСР от солдата, вернувшегося с войны - страница 4

Я всегда начинаю выступление с шутки. Просто потому, что склонен использовать юмор, чтобы растопить лед. Всегда немного неловко, когда я выхожу на сцену на двух металлических ногах и размахиваю протезом руки. Обычно в зале возникает пауза, у всех дыхание замирает, для нового вдоха каждый раз требуется минута. (Я всегда расслабляю такими фразами: «Надеюсь, на этот раз все пройдет хорошо, а то последнее выступление произвело эффект разорвавшейся бомбы…» Банально, правда? Но это помогает поднять настроение.)

При первой встрече вид моего тела вызывает у людей смущение, ведь это наглядное свидетельство того, через что мне довелось пройти. Того, что со мной случилось что‐то очень плохое.

Но на этом всё. Со мной случилось что‐то очень плохое.

Глагол в прошедшем времени.

Всё это осталось позади.

Я живу дальше.

Вот так просто. Однажды вечером в 2014 году, после премьеры моего документального фильма в Колорадо, ко мне подошел ветеран. По его глазам я понял, что он по‐прежнему испытывает душевные муки. Он спросил: «Скажите… вы все так же спрашиваете себя, почему это случилось с вами? Должно быть, вы думаете об этом постоянно».

Я ответил: «Вовсе нет. Я принял то, что произошло, и живу дальше. Это было тяжело, но я очень доволен своей жизнью и своей семьёй. Жизнь продолжается».

– Вы лжете. Это невозможно.

– Да нет, я говорю вам правду. Мне пришлось сделать выбор: двигаться дальше или застрять в своих переживаниях. Если бы я продолжал думать о том трагическом дне, то переживал бы свою травму заново – снова и снова. Я бы повторно себя травмировал. Невозможно двигаться дальше, если не прекратить это. Мне нужно было думать о жене и детях, и я принял решение забыть о прошлом. Чтобы не скатиться в пропасть, потребовалась самодисциплина, но я знал, что должен справиться ради себя и своих близких. Я решил не оставаться раненым.

Он сказал мне, что я лгу, во второй раз, а затем в третий. Он настаивал на том, что я пускаю пыль в глаза. Мне не нравится, когда меня называют лжецом, но было искренне жаль беднягу – его боль была такой острой. Зная, что он ветеран, который, возможно, страдает посттравматическим стрессовым расстройством, я не мог заставить его мне поверить. К сожалению, я пересекался и с другими людьми, которые приходили к такому же выводу. Как у меня получилось так хорошо адаптироваться? Возможно, я слишком жизнерадостный и энергичный. Но я горжусь тем, через что мне пришлось пройти, достигая того, что имею сегодня. Было обидно слышать, что меня называют лжецом. Я надеюсь, что со временем тот человек нашел хороший способ исцелиться и примириться со своим прошлым.

Возможно, ваши страдания не связаны с физической травмой или болезнью. Это могут быть разорванные отношения, смерть родителя или увольнение с любимой работы. Когда вам трудно, вы теряете контроль над собственной жизнью. Утрачивается заведенный порядок, жизнь, которую вы знали и любили. Вы грустите, беспокоитесь и даже злитесь. Нормален и вопрос «Почему?», поскольку нам, людям, свойственно искать понимание, определенность и завершенность. Человеческий мозг не предназначен для того, чтобы справляться с обширной психологической неопределенностью. Это может вызвать сильную тревогу, поскольку для мозга неопределенность означает опасность [1]. Желание получить ответ вполне естественно. Без понимания, почему что‐то произошло, может возникнуть ощущение, что перед вами простирается огромная пустыня неизвестного.