Спустя две недели грузовой трюм, предварительно обшитый изоляцией, был доверху наполнен серыми, прессованными брикетами относительно-чистого пассилита. Конечно, конвертер потребит всё, что в него сунут, но энергетический выход будет неодинаков от ста граммов простого камня или ста граммов уралитового топлива. В первом случае, корабль заглохнет, не успев даже запустить начальный прогрев двигателя, а во втором – пролетит четыре минуты. Поэтому пассилит – неплохую замену топливу при отсутствии последнего, очистили насколько позволяли полевые условия.
Эркин, после нескольких минут расчётов и банки пива, объявил, что на этих запасах они смогут долететь до столицы Объединённых Республик и обратно. Александр выразил мнение, что "нам бы туда, а обратно незачем". В самом деле, если их выбросило во времени к началу Третьей Галактической войны, то сиссиане уже не окажутся на той высоте, куда их вознесли собственные интриги, а также тупость и корысть некоторых людей. Александр решил сделать все возможное, чтобы эта история больше не повторилась. И для этого у него был великолепный шанс в виде деформатора.
"Белая звезда" могла стать внезапным решающим фактором, который создаст перевес на чаше вселенских весов. Александр, рассуждая об этом, не знал, насколько он был прав и как одновременно с этим жестоко ошибался.
Он дал сигнал экипажу "готовиться к старту" и отнял свой рукав у Зарика – так назвали ящерёнка. За две недели тот уже начал перепархивать с места на место, но неокрепшие крылья ещё плохо держали его в воздухе, и он частенько попадал не туда, куда метился изначально. Когда Александр оставлял ящера одного, поднимался шквал воплей и верещания, приходилось подходить к нему и протягивать рукав. Минидракончик, цепляясь острыми коготками, взбирался на плечо капитана и умудрялся даже спать там. Когда он хотел есть, раздавался боевой клич "Зар-ри-кк", за что минидракончика так и назвали. А так как есть он хотел постоянно, по крайней мере так казалось всем, то "Зар-ри-кк" только и было слышно по всей яхте – от носовых пушек до двигательного отсека.
Когда ящер не спал и не ел, он грыз то, что находилось в непосредственной близости от него. Оказался он всеядным – когда рейдерам надоело ловить насекомых, минидракон перешёл на консервы так спокойно, словно всю жизнь питался рационом космонавтов. Александр опасался, как детёныш перенесёт взлёт корабля, но тот совсем не отреагировал на некоторые изменения окружающей обстановки. Тор рассчитывал курс на Танжер и вдруг спросил:
– Слушай, Саш, а если Зарик плохо перенесет гиперпрыжок?
Капитан почесал ящерку у основания головы и произнёс:
– Будем надеяться, что перенесёт он его хорошо.
Зарик и впрямь отреагировал неплохо – из внешних проявлений у него только увеличился аппетит. Он добрался до новых поляризующих очков капитана и, убедившись, что они несъедобны, принялся упражняться на них в метании огня по цели с различного расстояния. Александр проснулся от запаха горелого пластика и выкинул остатки очков в мусоросборник. Теперь Зарик нет-нет подпускал струйку огня, причём в самое неподходящее время и в самом ненужном месте.
Частенько кто-нибудь из членов экипажа обнаруживал горелые личные вещи, но несмотря на мелкие пакости минидракон оставался всеобщим любимцем, хотя сам признавал только Александра. Капитан задумчиво поглаживал ящера – Зарик, конечно, доставлял немало хлопот, но помимо него были заботы и посерьёзнее.
