Последнее предположение болезненно отозвалось в помутнённом мозгу, но не высказаться оно не могло, пользуясь общепринятыми правилами приличия. Неизвестный оценил добродушного выпивоху недоверчивым взглядом, но вновь ничего не ответил; зато он придвинулся чуточку ближе.
Почти в то же время оперативная группа приехала осматривать труп Пети Игумнова, изуродованный до полной неузнаваемости. Хотя он и оттащился Ростовским потрошителем подальше от асфальтированной дорожки, но к вечеру был обнаружен гулявшими по парку пронырливыми детишками. Среди дежурных сотрудников, выехавших на страшное происшествие, находился старослужащий подполковник; начинал он с «девяностых» прошлого века. Седовласый мужчина, давно разменявший пятидесятипятилетний отрезок, он выглядел подтянуто, стройно, имел невысокий рост и отличался коренастой фигурой; колючие, пытливо въедливые, глаза говорили о наличии недюжинного ума, способности к аналитическим размышлениям; острый, с едва заметной горбинкой, нос увенчивался густыми усами, слегка поседевшими. Звали его Рыковым Николаем Геннадьевичем, и он исполнял обязанности начальника участковых уполномоченных. Как опытный полицейский, именно он, увидев труп растерзанного парнишки (сопоставив раны и отдельные факты), вспомнил старое дело, где в похожей точности тиранил местный маньяк-убийца; его не сумели вычислить долгие годы.
– Виктория Александровна, я вижу все признаки Ростовского потрошителя, – сказал он молоденькой девушке-следователю, старшему лейтенанту юстиции, по фамилии Гринева (она едва достигла двадцати пяти лет, не представлялась высоким ростом, оделась в форменную одежду и как раз заполняла описательный протокол). – Удивительно?! Его расстреляли в 1994 году и в глубокой тайне похоронили на одном из заброшенных кладбищ – практически у меня на глазах.
– И чего теперь делать? – недоумевала вторая сотрудница; ей не терпелось побыстрее разделаться со страшным осмотром и выдвинуть хоть какую-то правдоподобную версию. – Мне что, теперь докладывать, будто у нас объявился покойный подозреваемый?
– Конечно же, нет, – посчитав озвученные вопросы предвзятой насмешкой, неприветливо усмехнулся оговоренный подполковник, – но есть немалая вероятность, что – НЕКТО! – изучил давнишние методы и полностью копирует типичные жестокие признаки.
– Глядите!.. – воскликнул молодой участковый, младший лейтенант, только-только поступивший на полицейскую службу; звали его Козеев Сергей Николаевич, – здесь чья-то дорожная сумка, под завязку забитая женскими шмотками!
– Неси-ка её сюда!.. Срочно! – приказал Николай Геннадьевич.
Провели подробный осмотр переносимой поклажи, имевшей ручку и маленькие колесики. По характерным признакам и домовому опросу успешно установили, что принадлежит она Шалу́евой Дарье, дочери достойных родителей; они проживали практически рядом, меньше чем в километре. Сразу возникло три версии: либо она убита и необходимо искать ещё один изувеченный труп, либо сама является тем пресловутым имитатором-подражателем, либо – обыкновенным случайным свидетелем. Сомнительный поворот (в части второй) казался невероятным, но маленькая возможность нисколько не исключалась. С добросовестной отработкой был выслан участковый Козеев. Он не замедлил броситься исполнять порученное задание.
К тому моменту совсем уж стемнело и на вокзале разворачивались совсем иные события. Как только лучистое солнце укрылось за горизонтом, Ростовский потрошитель полез в имевшийся при нём обычный портфельчик и достал наружу кухонный ножик.
