На личное бедствие из купейной части вагона вышла непринуждённо беззаботная парочка: молодой человек, по имени Олег Выжимаев; милая девушка, наречённая Алёной Закатовой. Они хотели тайком покурить; но… улицезрев трагическую картину, где-то жестокую, а в чём-то кошмарную, повели себя совершенно по-разному: восемнадцатилетний юноша, оказавшийся подвижным и развитым как физически, так и умственно, моментально ринулся прочь; красивая сверстница, хотя и не имевшая идеальной фигуры, но выглядевшая эффектно, не поборола безвольного ступора и разом застыла на месте. Она оказалась не в силах ни дышать, ни даже кричать: непобедимый страх завладел и телом и разумом.
Моложавому парню, миновавшему второй раздельный проём, пришлось возвращаться обратно. Он сильно любил ту милую девушку; а она за ним не следовала, значит, продолжала оставаться в опаснейшей ситуации. Верный поклонник вернулся обратно в рабочий тамбур – то было роковой, его самой большой, ошибкой… Потустороннее чудище, поняв, что появились новые жертвы, бросило смирновское тело и двинулось к белокурой красавице; она застыла на месте и дрожала от нестерпимого ужаса. Маниакальный убийца как раз замахивался остроконечным ножом, чтобы нанести тычковую рану, как дверь, ведущая в вагонный салон, неожиданно распахнулась – и… появился Олег Выжимаев, поначалу сбежавший, но теперь готовый вступиться бесстрашным защитником. Он не учёл немаловажное обстоятельство: с кем именно ему придётся иметь конкретное дело? Два пальца (средний и указательный) пробили юношеские глазницы, насовсем лишив его зрения. Надавливая на черепную коробку, заставили отважного воздыхателя опуститься ниже и встать на колени.
Так и продолжая удерживать, Ростовский потрошитель (чтобы тот не кричал) воткнул ножевое лезвие прямо в рот; он перерезал тому язык, оставив способность только тупо мычать (совсем как полоумный телёнок). Теперь можно возвратиться к первичной задумке: вонзить огромный тесак в трепещущую от страха очаровательную Алёну. Ввиду нетронутой молодости (она его завела), пошли возвратно-поступательные движения; они не заканчивались даже тогда, когда Закатова плавно осела на́ пол. Чурилову пришлось нанести не менее семидесяти ранений, прежде чем у него случилась вторая эякуляция (скорее, повторная). Так и продолжая удерживать хрипящего Олега за обе глазницы, новоиспечённый Антон Ксенофонтонович испражнился на окровавленный стан исполосованной девушки. Едва завершились те плотские удовольствия, перешёл ещё к одной жажде – она требовала прямого вида кровавых мучений. Он отвернулся от умершей барышни и перешёл к её кавалеру, загодя им чудовищно покалеченному. Кровожадный мучитель настолько быстро пырял в него нож и извлекал из тела обратно, что понадобилось не меньше чем тридцать ударов, чтобы Выжимаев затих навсегда, вконец умерщвлённый. Восставший садист изрядно разнообразил: каждое ранения сопровождалось дополнительным разрезанием, от чего страдавшее туловище превратилось в сплошное кровавое месиво, а внутренние органы «повываливались» наружу.
Объятый животным голодом, Ростовский потрошитель схватился за юную печень; он сожрал её прямо тут же, наслаждаясь молоденькой свежестью, ещё не сгубленной пагубными пристрастиями, распространёнными в нынешнем обществе. Потом последовали сердце и почки. И только после них маниакальный выродок достиг питательной сытости; похоже, одного прогнившего органа, добытого у пропитого бомжа, ему показалось мало.
