Балиан почувствовал в горле ком. Он хорошо помнил, в какую бесконтрольную панику впадал Торгнир, когда против него выступало больше, чем два человека. Страшно было даже представить, что он испытал, когда на него набросилось столько людей. И все же он смог дать достойный отпор.
Да, Торгнир и впрямь был героем. Но все равно все это казалось ужасно несправедливым. Этого просто не должно было произойти.
– А что с этими… восставшими? – выдавил из себя Балиан, смутно надеясь, что кое-кто еще жив и он сможет отыскать их.
– Разумеется, их всех казнили, – Дианта даже несколько удивилась такому вопросу.
– Значит, ты думаешь, что Сигфриду не все равно.
– Конечно, не все равно, – сказала Дианта. – Когда он узнал обо всем этом, то заточил в темницу свою собственную мать. Некоторые упрекали его за это, но он сказал, что она должна получить по заслугам.
– Где она сейчас?
– Она умерла. Не прошло и полугода. Сигфрид был всем для нее. Говорят, она просто не пережила этого.
– Получается, – Балиан снова начал закипать, – то, что Сигфрид ее запер, шокировало ее до смерти, а то, что она фактически убила Торгнира – нет?
Дианта промолчала. Она не могла ничего к этому добавить, ведь, если верить рассказам, все так и было.
– Все равно Сигфрид живет в свое удовольствие, – Балиану было жизненно необходимо обвинить короля Галикарнаса.
– Разумеется. А что еще прикажешь ему делать?
Балиан не нашелся, что ответить на это. Он не чувствовал себя способным выразить словами свои мысли и чувства. Именно это он ощущал во время побега из Эндерглида, когда жаждал найти Тараноса и отомстить ему за все, именно это на несколько болезненных, полных отчаяния мгновений проявилось под действием Солфорджа. Балиан смутно помнил эти секунды, но они тем не менее навсегда остались в его памяти как одни из самых худших в его жизни.
– Хотим мы того или нет, после смерти наших близких жизнь продолжается, – сказала Дианта. – И когда ты умрешь, время не остановится. Твои родные продолжат счастливо жить без тебя. Но это не значит, что они тебя забудут.
– Знаю. Уже умирал, – пробормотал Балиан.
Закончив с перевязкой, Дианта отошла и села в другом конце комнаты, где обычно и проводила время.
Буря постепенно утихала. Часовые заметили за стеной оживление, и солдаты снова стали готовиться к обороне. Никто не сомневался в том, что Сигфрид возобновит наступление еще до того, как дождь окончательно стихнет. Балиан с нетерпением ждал этого момента – после душераздирающей истории о смерти Торгнира ему, как никогда, требовалась разрядка. Он накинул высохшую после дождя тунику, завязал пояс, на всякий случай сделал несколько взмахов мечом. Велев Дианте отвернуться, чтобы она не стала свидетельницей возможной неудачи, Балиан попробовал перекинуть меч из правой руки в левую, но тот с лязгом упал на каменный пол. Рана все еще не позволяла выполнить этот прием.
– Ладно, можешь поворачиваться, – сказал Балиан, направляясь к двери, в которую кто-то настойчиво забарабанил.
– Господин Балиан! – незваный гость буквально ввалился в комнату.
– Уйди отсюда, – Балиан выпихнул его за порог. – Вот тут и стой! А то тут эта… Как ее… Дианта. Не устраивает ее, видите ли, что тут солдатня шастает.
– Ходит, – поправила Дианта.
– Ходит, – хмыкнул Балиан. – Чего так долго? Еды принесли?
– Немного, – выдохнул солдат. – Я был один! Эти сбежали… Но это неважно! У Сигфрида, кажется, подкрепление!
