Так что за эти два-три года моего отсутствия там и люди могут появиться у храма, даже основать поселение рядом.
– Или перетащить престол в другое место.
– Да, или перетащить престол. Хотя это вряд ли, зачем? Слишком массивный. Но люди такие затейники.
– А мы выпрыгнем именно ночью или в любое время суток?
– Если я правильно понимаю, то ночью. Похоже, это как-то связано с ходом Солнца и тем, что ночью портал закрыт от солнечного влияния всей толщей Земли.
Эля слушала их спокойный разговор и чувствовала, что её волнение потихоньку спадает.
Тёплая темнота церкви успокаивала. Фонарь они выключили, звуки негромко, но гулко разлетались в тишине и отражались от купола и стен. Золотое убранство поблёскивало в лунном свете.
– Не отключайтесь, держите внимание, – Паша почувствовал общую накатывающую расслабленность и не терял бдительности. – Не забывайте, зачем мы тут. Разговоры разговорами, но норматив в двадцать секунд нам не отменят.
Эля улыбнулась и посмотрела на часы с подсветкой: полвторого. Ночи сейчас короткие, после заката прошло два часа. За оставшиеся до рассвета три часа должно всё определиться. Надо взять себя в руки: предрассветные часы самые тяжёлые, захочется спать.
Она не успела поднять взгляд от часов, как Глеб Петрович воскликнул:
– Пора!
Это звучало как приказ: резко и повелительно. Мужчина сразу слегка наклонился вперёд перенося вес рюкзака так, чтобы было легче встать и поднялся.
Павел почти одновременно включил фонарь.
Эля вскинула взгляд. Для неё это « Пора!» было словно выстрел из стартового пистолета, после которого надо оттолкнуться и начать бежать что есть сил, чтобы выиграть.
Глеб Петрович в два прыжка достиг престола, ступил на коврик у его подножия, шагнул и исчез.
Наверное, если бы Эля была одна, она бы растерялась, начала раздумывать, суетиться.
Но буквально в ту же секунду она почувствовала, что Павел быстро поднимает её рюкзак да так, что одновременно лямками поднимает её, ставит на ноги и слегка толкает вперёд, немного придерживая, чтобы она не споткнулась от сильного толчка.
– Эля, иди, не волнуйся, но и не тормози.
Женщина шагнула к престолу, наступила на край коврика и промедлила, потому что никакого портала или ещё чего-то особенного она не увидела. Впереди в свете фонаря виднелся престол с разложенными на нём священными предметами. Ей надо было всего лишь сделать шаг с одной стороны коврика на другой. Это было странно. Возникло чувство, что это всего лишь игра, затеянная Глебом Петровичем, и сейчас он выйдет из тени и скажет:
– Розыгрыш! А вы и правда поверили?
– Иди! – Павел почувствовал её сомнение. – Иди и ничего не думай!
И она шагнула.
Свет фонаря исчез, на мгновение её окутала серая мгла и потом Эля опять оказалась в темноте.
Буквально мгновения ей хватило понять, что она прошла портал, потому что темнота эта была совсем другая, очень тёплая, влажная, с запахом соли и шумом моря и намного светлее, чем предыдущая, потому что на этот раз луна светила не только в узкие окна, но и в пролом в крыше.
Глеб схватил её за руку и заставил сделать несколько шагов в сторону.
– С прибытием, Элечка! Отойди, дай перейти Павлу.
И сразу массивная фигура Павла шагнула по направлению к ним.
– Успели, – выдохнул он и включил фонарь.
Они огляделись.
Богатое убранство храма, где они провели несколько часов ожидания, исчезло. Ему на смену из темноты освещаемые фонарём осторожно проявились облупленные стены, покосившиеся проёмы дверей, крыша с прогнившими балками, провалившаяся на одном из углов от старости, обломки камней и дерева. Только это и осталось от былой красоты и величия.
