Возвращение в Пакистан - страница 11

Обменяв деньги, я смог приобрести и пакистанскую сим-карту от местного оператора «ZONG». Здесь всё довольно строго, по паспорту, иностранцам продают не всякий пакет сотовых услуг. Симка для иностранца работает только тот период, что указан у туриста в визе. У меня появился пакистанский номер: +92-310-272-8020. Основное, как я его мог использовать – звонить пакистанцам, которые меня ждали в разных городах, выкладывать посты в Интернет, и писать новым знакомым в Ватсапе.

Количество гигабайт, полагавшееся мне на моём новом тарифе, меня больше чем удовлетворяло. Но с симкой потом выяснилось два подвоха, они есть и у других операторов. Во-первых, когда истекает срок вашей визы, связь полностью перестаёт работать. Даже несмотря на то, что пакистанское правительство разрешает оверстей (просрочку визы) до двух недель и не штрафует за это, и несмотря на то, что подавать на продление – процесс затяжной, и даже подав на продление, можно несколько недель не получить ответа, – несмотря на всё это, симка отключилась потом вечером в тридцатый день действия визы, и я никак не мог больше пользоваться связью.

Во-вторых, когда носитель телефона переезжает в Кашмир, или в провинцию Гилгит-Балтистан, что считаются в Пакистане его неотъемлемой частью, – тут же связь перестаёт работать или действует так плохо, что проходят только звонки, но не интернет. Такие же явления у нас в Крыму: на его территории связь работает плохо, это сделали операторы связи специально, чтобы не попасть под международные санкции. Хотите устойчивой связи и Интернета на севере Пакистана – берите там другую сим-карту, отдельную.

После двадцати трёх лет, прошедших с тех пор, что я не был в Пакистане, я старался отметить какие-то изменения в стране. Конечно, есть такие перемены, которые произошли и тут, и в России, и почти во всех странах мира: например, появилась мобильная связь, Интернет. Люди стали жить богаче; тут на дорогах стало меньше ослов, и больше красивых современных машин (а количество трёхколёсных моторикш осталось примерно таким же). Люди стали выглядеть более прилично, меньше стало бедняков (ну или мне так показалось, поскольку я поселился не в самом плохом районе Карачи). В 1998 году очень много было людей с «калашами» (автоматами Калашникова) – то были, конечно, не простые прохожие, а какие-то солдаты или охранники. Сейчас охранники с «калашами» остались, но прямо так уже меньше бросались в глаза, чем раньше, процент вооружённых людей уменьшился. Ещё изменился запах. Если в 1998 году, мне казалось, грузовики и автобусы использовали самое плохое топливо с очень вонючим выхлопным газом, то сейчас топливо стало получше – как и у нас в России за это время, машины стали меньше вонять. Процессы эти идут параллельно во многих странах мира, практически везде, но это лучше замечаешь, когда много лет не был в стране, и вот приехал снова.

Слово «Пакистан» – совсем новое. Появилось оно в первой половине ХХ века, как сокращение от названий пяти северных регионов Британской Индии: Пенджаб, Афгания, Кашмир, Синд и БелуджиСТАН. Напрямую же, если перевести ПАКИ-СТАН с персидского или с урду, то в переводе это означает: «страна чистых» (чистых в религиозном плане).

До 1947 года эти области входили в состав Британской Индии. В течение ХХ века на территории всего индийского субконтинента увеличивалось брожение, целью которого было освобождение от зависимости от Британии. Катализаторами этого брожения были известные деятели. Индуист Махатма Ганди (1869—1948) был самым известным из них, он выступал за отделение от Британии всего субконтинента целиком, чтобы в новой Индии жили представители различных религий. С ним был согласен мусульманский политический и религиозный деятель Хан Абдул Гаффар, он же Бача Хан (1890—1988): за единую Индию с представителями разных религий. Но параллельно на западе страны действовал мусульманин Мухаммад Али Джинна (1876—1948) – он выступал за отделение провинций Индии, населённых приверженцами ислама, в составе нового государства (Пакистан). Он возглавлял партию «Мусульманская лига».