– Извини, бумажник украли в гостинице. Мне не на что уехать из вашего города.
Прогудел небось всю ночь в каком-нибудь клубе со шлюхами. Украли! Как его самого не унесли!
– Сколько тебе нужно?
– Десять тысяч.
Не хило! А что делать? Может еще и в долги залез. Закутил, вот и влетел. Поделом ему!
Инна принесла деньги, Григорий взял, и она попала под выхлоп его могучих легких. Бог ты мой! Да как же он ехал по городу? В воскресенье гаишники на каждом шагу. Ждут возвращающихся с уикендов горожан из области. Его словно всю ночь в алкоголе купали!
– Ты что пьяный?
– Я вчера пил.
– Да какое там вчера! От тебя разит перегаром за версту! Ты чего, с ума сошел пить за рулем! Тебе неприятностей не хватает? Так! Все! Раздевайся! Раздевайся и иди в ванную. Никуда я тебя не пущу, пока в себя не придешь.
– Я уже с утра в ванной был.
– Ничего страшного, лишняя ванна тебе не помешает.
Она включила воду, обернулась, Григорий стоял голый перед ней. Инне аж не по себе стало. В таком ракурсе она его не видела никогда. Куда же его стыдливость вчерашняя пропала? Он залез в воду, лег, закрыл глаза. Может быть, есть хочет? Как бы выпить не попросил. Что она с ним потом делать будет? Не хватало еще пьянства у нее дома.
– Ты ел?
– Ел. Вчера.
Понятно. Оттого и перегар такой. Литр выпил, конфеткой закусил. На скорую руку приготовила омлет, заварила кофе, отнесла ему. Григорий лежал, жевал, пил кофе и был таким довольным, будто в восточный гарем попал.
Инна оставила его, прошла в комнату и, совершенно без умысла, начала менять постельное белье. Оказалось, что с умыслом. Примерно час спустя, он вышел из ванной посвежевшим, опоясанный полотенцем. Да, оказывается, все-таки было, на что обратить внимание при первой их встрече. Она смущенно отвернулась.
– Ты готов?
– К чему?
– Ехать готов?
Он подошел сзади, обнял Инну и прижался к ней всем телом. Да, готов, но не к тому, чтобы уехать, к тому, чтобы остаться и не на полчаса. Она повернулась к Григорию, полотенце упало. Он прижал ее к себе, резко вобрал ее губы в себя.
И все!
Голова закружилась.
Дыхание перехватило.
Она, наверное, упала бы, если бы он не держал ее в своих объятиях. Почувствовав ее слабость, Григорий взял Инну на руки, пронес пару метров до кровати, осторожно положил на нее. Дальше лишь губы и руки. Какие же они у него нежные. Они словно знают, словно чувствуют, где и как нужно что-то сделать.
Она же превратилась в кисель. Но расслабилась лишь для того, чтобы в нужный момент превратиться в упругую пружину и встречать его каждой мышцей своего тела. Ничего необычного, но как же хорошо, как же приятно с ним все это происходит. Он словно старается не просто овладеть ей, он хочет стать одним целым с ней. Но что-то в этот раз ему не нравится, и он повторяет попытку, потом еще, еще, и вот оно, одно целое. Нет его, и нет ее, есть они, но не каждый по раздельности, а одно единое существо. И уже нет таких земных сил, которые смогут их разделить.
Казалось бы все. Все силы кончились. Вся энергия покинула их. Всему есть предел. Но нет, он не успокаивается, снова тянется к ней. Губы, пальцы, губы, пальцы…
– Погоди, я устала немного, погоди.
Господи, языком аж до зубов добрался!
– Ты не прогонишь меня сегодня?
– Нет! Не прогоню.
– А если я тебе скажу, что я свой бумажник в машине нашел. Все равно не прогонишь?
Она повернулась к нему, вздохнула и шепотом сказала:
