– На машине катайся, раз такая богатая! Вслед за ним с визгом бросилась и толстуха:
– Люди! Держите вора! Серьги золотые …подлец, снял!
Но двери перед носом толстухи захлопнулись, и она заверещала ещё громче. Люди попросили остановку. Пострадавшая пулей вылетела из автобуса и куда-то побежала, колыхая всеми складками, что проступали на сарафане…
– От, дура! И че он ей голову вместе с серьгами не снял? – рассуждал кто-то вслух.
Пассажиры пересмеивались. Приближался пляж.
«Омега» начиналась почти у остановки, и была видна из автобуса.
Гуля в предвкушении ласковых волн, наконец-то, добралась! – потянулась и вдохнула полной грудью :
– Ну вот и я! Родное море -принимай!
Кучи голых тел возились в песке. Море кишело от тел купающихся. Наша блондинка торопливо шагала по дорожке, ведущей на пляж.
– Щас!.. Она нервно озиралась, тело уже зудело и просило моря, – щас! … Как разбегусь! …Как прыгну!
По пути тянулись ряды палаток торгашей.
Тут было всё, что хочешь: и мороженое, и вино с дегустацией, и шашлыки, и парфюмерия с пробниками…
И чебуреки, с чем закажешь -хоть с кирзой!
– Что ж! -если не искупаюсь, значит у меня сегодня- день обжорства. Ре-ше-но! -Гуля чапала босиком к песчаному месту пляжа.
Пришлось идти, натыкаясь на руки, ноги, головы загорающих.
– М-да!…Где ж тут разбежишься… разве что- по головам? —
вздохнула Гуля, но не отчаялась, а двинулась дальше.
– Берег длинный, и не может быть, чтобы даже в выходной день он весь заполнился людьми! -думала она.
Зря она так думала. Картина из еле шевелящихся, разморенных от солнца и морской воды людей, похожих на тюленей- таких же толстых и ленивых, – не кончалась…
Гуля бросила сумку на горячий песок и присела на неё.
Что на берегу, что на море – стоял гул. Стало понятно, что идти дальше- бес-по ле-зно… Блондинка огляделась. Картина детства не изменилась; всё то же море, те же люди…
Или, это не так? Гуля пыталась уловить перемену.
Тот же голос из рупора сообщает температуру воды в море, но нет той мелодии, что озвучивала каждый час, объявляя время.
Где была бетонная дорожка- торговые ряды.
С права от Гули- молодая семья. Женщина накрывает стол; не спеша режет сочные помидоры, посыпая их солью.
Девочка и мальчик терпеливо ждут. По их кажущемуся спокойствию стоит железная дисциплина типичных северян.
Как и неумение загорать; – кожа у всех членов семьи почти цвета помидоров, что готовит мама на стол.
Папа открывает лимонад. Потом шипит бутылка пива. Вдруг, пробегает Мальчиш – Кибальчиш.
Щедро посоленные мамой помидоры орошаются добавкой – песком. А Мальчиш- Кибальчиш, задрав голову, с разбегу плюхается в набегающую волну, исполняя мечту блондинки с севера -Гули Советских…
– А что, если и я -так? -спрашивает блондинка себя, и вздыхает, косо поглядывая на семью, от спокойствия и мира в которой и следа не осталось; помидоров с песком никто не хотел.
Кричала мама, и размахивала помидором перед носом у папы. А папа, молча приложившись к пиву раза три, и сделав отрыжку ей в лицо, показывает образец железной дисциплины северян; поднимается, допивает пиво и…в припрыжку за Кибальчишом- в волнующее море…
Тут же -бежит трусцой дядя в плавках, от которых пищит его зад и мужской аппарат, что ниже пояса.
Он на распев мурлычет:
– Массаж! Ма-сса-аж!…
И непонятно; альфонс или гей!?
Ну, мама – дама запускает в спину бегущему от неё мужу помидорку, коей размахивала перед его носом, и… томат летит прямой наводкой…
