У меня есть зарплата, я могла бы попробовать снять комнату или даже квартиру… Но вместо этого я стою здесь, в логове страшного человека. Боюсь, но плыву по течению.
- Представь, – продолжает Долинский, – до войны у него был бизнес, который он создал с нуля сам. Отель в центре и загородный гостиничный комплекс. Ты раньше жила в этом городе? – киваю. – Значит, наверняка знаешь.
Снова киваю. Конечно, знаю. Интересное архитектурное решение, Саше нравился особняк за городом. Внутри мы не были ни разу – слишком дорогое удовольствие. Судя по контингенту гостей и ценнику, прибыли там были космические. Но и вложено наверняка было немало. По отзывам и фотографиям в сети, дизайнер там потрудился уровня нашего Макса, не меньше.
- Батя жил работой, – биг-босс продолжает убирать с полок значимые для него вещи, принадлежавшие прошлому жильцу. – И потом, – он запинается. – У нас была большая семья. А теперь всё разрушено. Всё! Да и сам он не в лучшей форме. В общем, психует, конечно.
Не уверена, что мне нужно знать семейные тайны Долинских. И без того понятно, что у всех жизнь, как эти отели: ещё недавно процветали, а сегодня – лежат в руинах…
И даже без войны для любого активного мужчины оказаться разбитым после инсульта – серьёзное испытание. Но это: “У нас была большая семья”, – без ножа вскрывает грудную клетку… Хочу спросить, что с ними стало, но боюсь услышать ответ. И в то же время чувствую, что я его знаю…
Надюша обследует новое место. Неотрывно слежу за ней и перемещаюсь по комнате, убирая из зоны её доступности то одно, то другое.
Ох… Сказано ничего не трогать. Как бы дочка не натворила чего. А ведь эта егоза ещё как может. Страшно представить, что тогда будет… Я видела лицо хозяина, когда Долинский велел поселить меня в эту комнату. Похоже, квартира для него – нечто вроде музея. А мы с дочерью – как слоны в посудной лавке.
Что я тут делаю? Не понимаю… Нужно бежать, но какая-то сила держит и вынуждает слушать лекцию о правилах поведения в этом доме.
- Идём, покажу тебе кухню. Через день приходит женщина. Она готовит и убирает. Твоя задача – спрятать в холодильник, достать, разогреть. Ну, в общем, ты поняла. Батя и до болезни в кухню только поесть приходил, он даже не знает, что где лежит.
Я отвлекаюсь на шкаф с кастрюлями и упускаю момент, когда Надюша по-хозяйски забирается в один из ящиков, вытаскивает пачку цветных макарон и пытается её открыть.
- Ах, ты ж, мелкая шкода! – голос биг-босса меняет интонацию. – Любишь хулиганить? Рассыплешь – получишь а-та-та по попе.
Надюша поднимает голову, оставляет попытки добраться до соблазнительно красивых фигурок и внимательно на него смотрит.
Долинский наклоняется, берёт малышку на руки и как ни в чём не бывало продолжает экскурсию вместе с ней.
Хожу за ним по квартире, пытаюсь усвоить как можно больше информации, которая валится мне на голову. Впечатление, что это не жильё, а минное поле. Как тут вообще можно существовать?
- Гостей не водить, мужиков особенно, – завершает перечень требований и смотрит на меня так, будто я – распутная девка.
Жар приливает к щекам. Как он может обо мне такое думать?
- Я иногда буду заезжать и контролировать. Если что, звони Анжеле или мне напрямую, если какой-то деликатный вопрос.
Киваю. Какой-то бред и безумие… Из дизайнера меня разжаловали в домработницы или сиделки.
- Можно спросить? Фрукты и всё прочее нам передавали вы? – наконец озвучиваю то, что не даёт мне покоя. Нужно обязательно поблагодарить того, кто о нас заботился.
