«Может, артист или музыкант?» – без всякого интереса или удовольствия размышляла Женя, имевшая в недавнем прошлом весьма широкий круг знакомств в творческой среде и никакого интереса к ее представителям более не испытывавшая.
– Я маг, – ответил как бы между прочим, потягивая из крохотной рюмочки вонючую лакричную настойку, Лаврентий. Женя лакрицу терпеть не могла. И хотя ответ был дан небрежным, намеренно легкомысленным тоном, она поняла, что ее визави отвечать было приятно и он ожидает от барышни определенной реакции.
Поскольку Женя все еще ощущала некоторую вину перед своим новым знакомцем, то снисходительно решила ему подыграть.
– Маг? То есть волшебник? – вытаращив на Лаврентия удивленно-восхищенные глаза, переспросила она. – Настоящий? А где же ваша волшебная палочка? – А потом встрепенулась и, отставив в сторону бокал с кофе по-венски, облокотившись на стол, потянулась к «таинственному» собеседнику. – А вы исполняете желания?
– Нет. Я же не золотая рыбка, – снисходительно улыбнулся он. – А волшебная палочка мне не требуется. Я не Гарри Поттер, – проговорил он, но, заметив тень огорчения на лице собеседницы, добавил доверительным голосом: – И тем не менее творить чудеса я могу. Вот, например, … – И он взял Женькину ручку в свою большую холеную ладонь с длинными музыкальными пальцами и, не глядя на нее, подержал несколько секунд, устремив взгляд в пространство. Потом отпустил руку и посмотрел на девушку серьезными, немного печальными глазами. – Боюсь, Евгения, что ваши нынешние сомнения не беспочвенны. Я вижу темный силуэт у вас за спиной, и он явно взывает к вам и просит о помощи.
– Что? – Жене показалось, что над ней решили подшутить. Либо остроумные коллеги из соседней редакции со своей дурацкой программой розыгрышей, либо Светлана Игнатьевна, обиженная на Женьку за свой драгоценный роддом. Последнее было абсурдом.
Она мгновенно насупилась, откинулась на спинку кресла и криво усмехнулась в ответ Лаврентию.
– Как интересно! А скажите, силуэт согласие на интервью даст в обмен на помощь?
– На интервью? – озадаченно нахмурился Лаврентий. – Я пока не понимаю насчет интервью, но речь идет об убийстве этой девушки.
– Об убийстве? – все еще насмешливо кривясь, переспросила Женя, пытаясь вспомнить, с кем она обсуждала историю Лениной гибели, а заодно и тайну пропавшего ребенка. Как ни странно, но выходило, что ни с кем. Даже Володе она не рассказывала о своих сомнениях и подозрениях, и маме, и Лизе, и Ольге, и уж тем более Платону. А на работе и вовсе не говорила. Женя озадаченно нахмурилась и пытливо взглянула на Лаврентия. – Так о каком убийстве идет речь? – спросила она строго.
– Убийстве этой девушки, – серьезно повторил маг, ничуть не смущаясь. – Она очень хочет, чтобы вы продолжили расследование, и про мужчину какого-то говорит, но я не понимаю, – покачал он головой. – Я, знаете, так вот сразу не могу глубоко копать, мне для этого сосредоточиться надо. Имя человека узнать, может, вещь его подержать, к тому же я сейчас выпил немного, а это совсем плохо. Так что извините, – пожал он плечами.
– Лаврентий, вы что, экстрасенс? – стыдясь своего нелепого вопроса, проговорила Женя.
– Нет. Я маг, – отрицательно покачал он головой. – Экстрасенс – это человек, который обладает повышенной чувствительностью, но не может творить чудеса. Я могу, – спокойно объяснил Лаврентий, словно речь шла о чем-то прозаическом. – Я, например, не стоматолог, а ортодонт. Первый пломбы ставит, а я прикус исправляю.
