Уже в девятом классе решил, что будет поступать в медицинский. И действительно же подал документы. Ох, как тогда орал на него отец! Мужчина, накрученный второй женой, кричал, что ни копейки не даст на поступление. И ни дня не будет содержать тунеядца-сына.
Марк просто молча сходил на экзамены. А потом, когда уже стало ясно, что он прошел, поехал, прописался к своей бабке в область и подал заявку на общежитие. Он был настолько ярким студентом, что ему не отказали. Переехал в общагу и больше, насколько я знаю, ни разу не разговаривал с отцом. Никогда.
Хотя… Все ли я о нем знаю? Тогда, в детстве, мне казалось, что вся его жизнь у меня как на ладони. Учились в параллельных классах, гуляли в одной компании, потом вузовская тусовка, зависания на квартире. Сколько я себя помню, рядом всегда были Марк, Светка и Костя. Но того, что потом случилось, я не могла предположить.
В страшном сне не могла себе представить, что Марк променяет меня на деньги. Хотя это же было так очевидно. У него была великая цель, и он рвался к ней изо всех сил. И это был просто очередной этап. Конкурс и ординатура в Лондоне. Ординатура, за которую он заплатил отказом от меня…
Ирония заключалась в том, что он продал два по цене одного. Думал, что бросает меня, а бросил еще и сына, о котором тогда не знала даже я. Но теперь я ему уже не скажу. Теперь Мишенька Свиридов для него просто пациент.
Всхлипываю, утираю со щек слезы.
– Обед! – несется из коридора.
– Мишка, – сжимаю сына с шутливым восторгом, – еду принесли!
Марк
Не могу выкинуть ее из головы. Ну что такое? Ну зачем ты снова в моей жизни? Какой еще урок я не прошел? Что нельзя верить женщинам? Вообще их лучше в свою жизнь не пускать? Пока они там не разгромили все, не растоптали и не испепелили…
В нагрудном кармане вибрирует телефон. Мелодия с личной симки. Кого ж там?.. Достаю, смотрю на дисплей. А-а-а-а… Понятно. Вот он и урок.
Дергаю зеленую трубку на смартфоне:
– Да, Марина?
9 глава
Катя
Сижу в кабинете главврача и пытаюсь заставить себя слушать.
– Самое страшное в этой форме рака, что она развивается стремительно, но вам повезло, – у меня звенит в ушах, все плывет перед глазами, – вы на ранней стадии, – приободряет меня бородатый мужчина с умными добрыми глазами. – Я уверен, что химия даст положительный результат…
Марк тут же, в кабинете. Стоит позади меня, не вижу его, но чувствую. Была бы одна, наверное, уже бы сознание потеряла.
– В ближайшее время вам назначат КТ и радиоизотопное исследование. На него достаточно длинная очередь, скорее всего, придется подождать, но химиотерапию вы начнете получать уже завтра…
Я оглядываюсь на Марка. Он сложил руки на груди, склонил голову, уперся губами в свой же кулак. На меня не смотрит. Но по его виду я совершенно точно понимаю, что это все не шутка. Что мне никто уже не скажет: «Мамочка, да у вас просто ушиб!»
Из кабинета главврача выхожу пошатываясь. Во рту все пересохло, не могу сглотнуть, но при этом к горлу подкатывает тошнота. Откуда? Как? Почему с нами? Опираюсь на стену, поднимаю взгляд на Захарского.
– Марк, – произношу почти шепотом, – а у твоей матери был же рак?
– Кать! – он хватает меня за плечи, встряхивает. – Да, у моей матери был рак, но она могла выжить, если бы лечилась! Она боялась, понимаешь? Испугалась! На химию не пошла, от операции отказалась. Ее никто не поддержал!
Я чувствую, что из моих глаз текут слезы, а Марк вдруг шумно выдыхает и прижимает к себе.
