О, если бы Герди поняла тогда намек адмирала Канариса! Возможно, ей удалось бы удержать мужа от посещений клуба, в котором завсегдатаями были граф фон Штауфенберг и его присные.
Только вчера, в их спальне, готовясь ко сну, Готфрид объяснил Герди смысл странной фразы адмирала. Канарис намекал на греческого кентавра Несса, убитого Гераклом с помощью стрелы, пропитанной ядом лернейской гидры. Впоследствии Геракл скончался, надев рубашку, пропитанную кровью умирающего Несса.
Герди подумала о бомбе графа фон Штауфенберга1, которая должна была оборвать жизнь Адольфа Гитлера, но покончила со многими симпатичными господами из берлинского бомонда. Все они оказались в подземной тюрьме страшного здания на ПринцАльбрехтштрассе.
Неужели и Готфрида постигнет их участь?
Герди с ужасом посмотрела на громадные бронзовые часы, изображавшие триумф Венеры – Готфрид по совету Майера интересовался антиквариатом. Стрелки на часах приближались к одиннадцати. Что, если агенты Гиммлера уже обыскивают их виллу в Потсдаме? Нет, она не должна опоздать.
Через полтора часа Герди бежала по усыпанной битым кирпичом садовой дорожке. Дверь на застекленную веранду зимнего сада была отворена. И Герди ворвалась в оранжерею, едва не поскользнувшись на мраморных ступенях.
Крепкая мужская рука подхватила ее локоть.
– Осторожно, фрау Грот! Не спешите!
Представительный, высокий и энергичный, облаченный в элегантный смокинг от Валентино и свободную голландскую рубашку с кашне, мужчина – Лео Майер – улыбался Герди, как обычно – учтиво и холодно. На его висках серебрилась благородная седина, лоб и скулы покрывала сетка неглубоких морщин, но загорелый и подтянутый, он выглядел значительно моложе своих шестидесяти с лишним лет. Герди решительно, не скрывая ненависти, вырвала из его руки локоть, тревожно оглянулась.
– Майер? Что вы здесь делаете?
– Работаю.
– С Готфридом?
– Конечно.
– Где он?
– Здесь, в кабинете. Но он пока занят. Просил не беспокоить.
– Вот как? И это вы говорите мне? Его законной жене?
Герди угрожающе приблизилась к Майеру.
– Вы позволите мне пройти? К моему мужу…
– Как хотите…
Майер пожал плечами и отступил на три шага, освобождая для Герди проход между громадными фикусами, посаженными в керамические кадки.
Цокая каблучками, Герди легко пробежала в холл. Майер шел за ней. Герди поднялась на второй этаж, распахнула массивные, инкрустированные сандаловым деревом, двери кабинета мужа. И замерла на пороге.
Готфрид сидел у распахнутого окна. Кисейная занавеска трепетала на его неподвижном лице – известково-белом. По виску ползло густое липкое пятно. Опущенная на пол рука сжимала пистолет.
– Готфрид! – закричала Герди и бросилась к мужу. Но Готфрид не мог услышать ее. Он был мертв.
Герди упала на колени. Она схватила руку мертвого мужа, с трудом вырвала из холодных скрюченных пальцев пистолет, отшвырнула его. Она неистово целовала его лицо – мертвые глаза, губы, кровавый висок.
– Зачем? Зачем, Готфрид? Я же просила тебя… умоляла… Зачем?
Двое мужчин в одинаковых темных костюмах, неслышно, как тени, появившиеся в кабинете, подхватили судорожно изгибающуюся, рыдающую Герди.
– Прикажете отвезти ее в управление, майор Вильке? – почтительно осведомился один из агентов у сухощавого блондина, появившегося в кабинете вслед за своими людьми также бесшумно, как и они.
– Нет, Герберт, – сказал блондин, – займитесь ей прямо здесь. Мне нужен быстрый результат.
