– И не говори, – поддержала Боянка подругу, спешно облачаясь в сменную одёжу. – Всё им чуда надобно. А чудо-то вот! – на себя намекнула, чем вызвала очередной смешок Любавы.
– Глупая, – махнула ладошкой. – Не дай бог нас заприметят! – понёву накинула поверх рубахи. – В ночь Купалы поцелуи не возбраняются!.. – верёвочным ремешком подвязала.
– Так зачем убегать-то? – тотчас затормозила Боянка, растягивая губы в улыбке. – Пущай себе целуют… Когда ещё позволительно будет. Эх, кабы крепко кто прижал, да бесстыже губами мои сомкнул… Что б воздух перекрылся и голова кругом пошла, – мечтательно закрыла глаза.
– А ну тебя! – зарделась княжна. – Не гоже мне с кем ни попадя обжиматься, – сапожки быстро натянула.
– А ежели ни с кем угодно? – хитренько пропела боярышня, неторопливо подвязывая рубаху верёвкой. – А Иванко заловит?.. – как бы невзначай.
Тут уж и Любава замедлилась. Недоверчиво на подругу глянула, на лес, где шум сильнее раздавался, да переговоры парней слышались.
Задумчиво прикусила губу.
– Тоже не гоже! – кивнула своим мыслям. – Отдаваться так просто не собираюсь. Коль уж догонит – пусть целует, а сама… не дамся! – упрямо головой мотнула – толстые косы тотчас на грудь упали. Любава встала, косы смахнула на спину.
– Эх, строптивая ты, Любавка, – проворчала Боянка, собирая свой неаккуратный узел. – Ежели не поддашься, кто тебя догонит-то? – без укора, скорее сочувствующе.
Княжна на миг замерла. Верно ведь судила подруга. Как бы ни были быстры парни, ещё не сыскался тот, кто мог бы её нагнать!
Ответить не успела, кусты затрещали пуще, голоса стали различаться на знакомые. Девицы сапожками потушили почти угасший костёр. Подхватили узелки и припустили в темень – прочь от настигающих охотников.
Глава 8
5 лет назад
Любава Добродская
Любава и Боянка быстро обогнули ведьмин камень и бросились через лес. Сейчас и без лучины видели, куда бежать – местные устроили игрища в догонялки и повсюду мелькали лучины и факелы, раздавались смеющиеся голоса парней и хохот девчат.
Избегая встречных, девицы перебежками пробирались к выходу из леса, пока Любава не оглянулась, поторапливая запыхавшуюся Боянку… И тут княжну тараном сшибло. Вернее, не сшибло – она не упала, но мощное мужское тело её снесло, впечатав в дерево.
– Ауч, – всхлипнула княжна, от ужаса зажмурившись. В лицо пахнуло жарким дыханием с привкусом медовухи. Сладко и волнительно, аж в голове поплыло. По телу мурашки пронеслись.
– Любава? – слегка удивлённый голос Иванко заставил кровь в жилах заиграть. Предательское сердечко гулко в груди забилось. Княжна распахнула глаза, окунаясь в голубые омуты нависшего над ней Митятича.
– Ты что в лесу делаешь? – хмуро уточнил парень, косые взгляды метнув по сторонам, где мелькали вдали огни, смех раздавался задорный, да кусты трещали. На миг на Боянке глаза остановил. Подруга у соседнего дерева жадно воздух глотала, согнувшись пополам.
Любава губы упрямо поджала и чуть отвернулась, мол, не желаю я с тобой говорить!
– Не мала ли играть в Купалу? – бархатом обволакивал Митятич, слегка усмехнувшись.
– А ты пусти, коль для тебя мала! – с вызовом и дерзко бровь вскинув.
Иванко нежным взглядом прогулялся по лицу княжны, смутив в конец, задумчиво посмотрел на Кольневу, – уже в себя пришедшую, – и опять на Любаву.
Княжна решила робости не выказывать, что тело сковывала. Парню глаза в глаза уставилась.
