Хватит. Пора.
Поднявшись на ноги, сделала последнее - вытащила свою симкарту из аппарата Макара и оставила его на кухонном столе.
Вот и настал тот момент, когда я избавлюсь махом от гнёта всех троих: Макара, Алика и косвенно стоящего за всем этим отца.
Пора строить свою личную, взрослую жизнь.
И вгрызаться в гранит науки, как клещ. Мне обязательно нужно вытянуть на повышенную стипендию. Иначе придётся тяжко - мои личные сбережения скоро растают, как лужи под палящем солнцем. В лучшем случае их хватит до Нового года.
А от отца я ничего не хочу принимать.
Да он и сам, скорее всего, лишит меня своей финансовой милости, когда узнает, куда я поступила.
По-любому узнает. Полковника Гольцова не провести, - измученно вздохнула я и вышла к подъехавшему за мной такси.
* * *
Первые три дня сентября можно охарактеризовать как “бешеный муравейник”. Или сравнить с ажиотажем на какой-нибудь дикой распродаже, типа чёрной пятницы.
Было людно. Громко. Суетно. И мало что понятно.
Сумасшествие какое-то.
Оказалось, что у курсантов, проживающих в общежитии особый, сходный с казармой режим: подъём ни свет ни заря, долгая зарядка с обязательными отжиманиями, которые я недолюбливаю. И только через час завтрак.
Всё по уставу.
День рассчитан по минутам, а ожидаемая физическая нагрузка - что-то запредельное, судя по рассказам второкурсников.
Посмотрим. Вольёмся, как-нибудь.
С соседками мне повезло - они оказались неконфликтными и вполне адекватными девчонками.
Зато за стенкой ежедневно “дебоширили” - то музыка допоздна гремела, но смехом уши резало.
Из тридцати пяти кадетов первого курса всего шесть девушек.
Но, если не вдаваться в подробности и не обращать внимание на некоторые лишения, в целом мне нравилось в университете.
Особенно я гордилась формой. Шикарно сидела.
Эх, видел бы меня отец… Лопнул бы от злости!
А Макар…
К чёрту этого дикаря!
Не буду допускать в голову мыслей о нём.
Вот прям на корню буду рубить. И как-то отвлекаться.
Так я решила ещё первого сентября.
А спустя три дня сердце затянуло хандрой и такими же заунывными мыслями как зарядивший с самого утра дождь.
Погода резко превратилась в осеннюю. Столбик на термометре за нашим окном едва касался отметки в тринадцать градусов.
Все ждали ежедневного приказа начальника университета. Надеялись, что в сегодняшнюю форму кадетов включат что-то новое, теплое.
Размечтались.
“Летняя форма” из уст прапорщика Немова прозвучало, как злая шутка. Стало ещё холоднее.
А пока мы добрались до учебного корпуса, мурашки на теле образовались размером чуть ли не с горох.
- Ещё и огневая подготовка последней парой, - пожаловалась на судьбу одна из девочек, когда мы стройным рядом ожидали начала смотра этой грёбаной летней формы.
Чувствовала себя сейчас слепым котёнком.
Много вопросов меня мучило - и о форме, и о том, на сколько и как часто можно отлучаться на выходные. И как правильно это всё оформлять.
Целый воз неотвеченных вопросов. Которые задавать как-то не принято.
- Можно спросить? А мы в этом до зимы будем ходить? - озвучила мысли большинства одна из девушек.
Оксана, если я правильно распознала голос.
Все тридцать пять голов повернулись в сторону подошедшего к нам начальника университета.
- Кто спросил?
Тишина…
Я в волнении закусила нижнюю губу, понимая, что такой выпад ничем добрым Оксанке не сулит.
В воздухе чувствовалось такое напряжение и трепет, что их можно было, наверное, осязать.
