– Это не вопрос, друг мой, – ответил я, интенсивно размышляя, на сколько глубоко я готов посвящать его в курс дела. – Мой интерес касается проекта за океаном, в особо любимой нами всеми Америке. – Я сделал паузу, внимательно наблюдая за слушающим товарищем, пытаясь понять, достаточно ли ему уже информации, и в итоге добавил: – Каким наш враг пользуется оружием, мне крайне трудно сказать, но, учитывая масштаб проекта, а он является мировым, и учитывая уже предпринятые им действия, по всей видимости уровень его возможностей следует отнести к смертельно высокому, – я ухмыльнулся и подмигнул Хранителю напоследок.
– Принял, – лишь коротко прокомментировал он.
– А теперь за дело, – скомандовал я, – у меня есть к нему несколько важных вопросов, от ответов на которые зависит наше будущее.
Хранитель без лишних раздумий уверенно развернулся на пятке правой ноги и направился к спящему Максу. К сожалению, мне не было видно за его спиной, что конкретно он делает, а на мой вопрос по этому поводу, ответил лишь: «Достаточно нажать на правильную точку».
Однако это его нажатие почему-то затянулось на секунд десять, что в моей голове отражалось как слишком долгое. Подталкиваемый жаждой знаний и растущим гигантскими шагами нетерпением, которое конечно же брало свои истоки у моего псевдодруга – эго, я властно спросил:
– Что происходит?
Хранитель выпрямился, повернулся ко мне, но ничего не сказал. По выражению его лица, я мог лишь предположить, что он интенсивно думает. Далее продолжая упорно молчать, он вернулся к каким-то, только себе понятным, оживляющим Максима действиям. Повозился еще секунд десять, после чего вернулся в стоячую позицию для диалога со мной и абсолютно спокойно заявил:
– Он мертв.
В комнате воцарилась глухая и тяжелая тишина, сквозь которую мы пристально смотрели друг другу в глаза, и только в моей голове я слышал крик:
– Чего?!?!?!
Это Костя, получив очередной превосходный повод, не спрашивая ничейного разрешения, затейливо и преднамеренно метал в мое сознание эмоциональные грозы!
– Какого хрена?! – слышал я. – Что он себе позволяет?! Да никому нельзя верить!!! Даже ему! Особенно ему!!!
Во мне нарастал гнев, подавляя все успешнее разумное, трезвое мышление. Я уверен, что это можно было четко отследить по моим глазам, однако мой собеседник не спешил ни оправдываться, ни давать каких-либо других комментариев. Он мирно выжидал, не отводя от меня взгляд.
– Каков паршивец!!! Наглец! Виновник и притворщик!!! – продолжалось течение мыслей в моей невероятно быстро распухшей от злости голове.
Мое дыхание значительно участилось, и я близок был к взрыву, к выбросу всего негатива на близстоящего товарища. Однако тот, не спуская с меня взгляда, вдруг стал шагать в мою сторону, медленно огибая мой стол с правой стороны.
– Неужели он… – допустил я мысль, впуская в себя в добавок страх, скрещивая его с закипевшей уже злостью, добивая тем самым остатки здравого разума.
Перед глазами у меня поплыли ужасные образы развития дальнейших событий, в случае правдивости моего предположения. Я увидел неподвижно лежащую в луже собственной крови жену, попавших в якобы случайную автокатастрофу детей, и на меня нахлынуло отвратительное ощущение предательства и невыполнения своей обязанности по защите семьи.
– Я подвел их, – лишь сумел я прошептать, окутанный парализующей боязнью.
Моя смерть не имела для меня никакого значения в данных условиях. Я подозревал, что она будет быстрой и безболезненной, а сопротивление с моей стороны практически бесполезно, учитывая боевой опыт Хранителя.
