«Мамочки!» - чуть не заскулила Аня. – «Какой же он горячий! Как печка!»
Жар, исходящий от парня, стремительно приникал и в нее. Обжигал. Плавил кости. Просачивался сквозь мышцы. Воспламенял кровь. Вскинув голову, Аня напоролась на потемневший, подернутый поволокой взгляд Вадима.
И отчетливо прочитала в глубине его шоколадно-тигровых омутов:
«Попалась!»
«Разве?» - транслировала она ему, забывая дышать. – «Сейчас освобожусь!»
«Снова поймаю!» - сверкнули азартом его глаза, вынуждая ее сердце ухнуть в бездонную пропасть. Ей не хотелось отстраняться. Совсем не хотелось.
И это… попахивало катастрофой. Превозмогая себя, с полыхающими от смущения щеками Аня освободила одну ногу из тисков Вадима. Но сделала это столь нежно и мягко, будто бы дразнила его. Будто бы… тайком ласкала под столом. А самое ужасное – именно так Вадим все и воспринял. Втянув воздух носом, он затаил дыхание. Его взгляд вспыхнул требовательным:
«Еще!»
Трепеща от напряжения, которое сгущалось вокруг них даже в воздухе, Аня повторила свой маневр уже второй ногой. Оказалась на свободе, и пользуясь секундным замешательством Вадима, торопливо выскочила из-за стола.
- Анют? – настороженно поинтересовалась Машка, выразительно поглядывая то на нее, то на Збруева. – Все хорошо?
- Да, - растерянно отозвалась Аня. – Да. Все отлично.
- Тогда сядь уже и поешь нормально! – вмешалась Оля. – Хватит суетиться!
На предложение тети она отрицательно замотала головой:
- Нет-нет! Всем приятного аппетита! Я… я Сашу подожду. А пока…
Прошествовав к кухонному гарнитуру, Аня достала еще один комплект посуды. Вернувшись обратно, закончила мысль в повисшей тишине:
- Накрою ему… как обычно - во главе стола!
8. Глава 2.4
Да, от шпильки в сторону Бондарева она удержаться не смогла. И теперь, удовлетворенная своей маленькой местью, невинно улыбнулась ректору, расставляя посуду на противоположной от него стороне. На самом деле, «главой» стола этот край не являлся. Но он-то об этом не знал. И даже если ее фраза его и задела, своего недовольства Ярослав Маркович ничем не выказал. Лишь напряженно стиснул зубы, в ответ прожигая ее взглядом.
Зато его выказал… Вадим. Демонстративно пододвинув к себе блюдо с драниками, он приступил к дегустации. Но едва откусил кусочек, скривился так, будто лимон проглотил. И недовольно проворчал с набитым ртом:
- Ты издеваешься, что ли? Не умеешь готовить – не берись! В прошлый раз твои… жаркое и салат… были просто отвратительными. Я еле добавку съел! Через силу в себя запихивал. Но эта штука… что это вообще? Она несъедобная! Что ж ты так хреново стараешься для своего Санечки, Анечка?
- Вадим! – предостерегающе проскрежетал Бондарев.
- Аня? – почти с мольбой уставилась на нее Оля, призывая ее к спокойствию.
Но это было сложно. Аня не видела никого, кроме Вадима. Не слышала ничего, кроме рева своего пульса. Не чувствовала ничего, кроме злости.
Цепляясь за последние крохи самообладания, она напряженно улыбнулась.
- Не нравится – не ешь! – холодно отрезала, пытаясь… просто отнять блюдо с драниками у этого идиота, а не опрокинуть его ему на голову. – Дай сюда!
Но Збруев вцепился в тарелку мертвой хваткой, всем своим видом показывая, что пока жив, из рук ее не выпустит. И тягаться с ним ей было бесполезно.
- Ладно, - фыркнула Аня, оставив свою затею. – Черт с тобой! Давись, сколько влезет! Их все равно готовила…
Закончить фразу словами «не я», она не успела. Замолчала, услышав долгожданное и спасительное дребезжание дверного звонка. Просияв от радости, она со всех ног понеслась встречать Сашу. И даже не удивилась, вновь увидев по ту сторону двери не Пожарского. Напоровшись на острый, как лезвие бритвы, взгляд Льва Збруева, Аня напряженно отшатнулась.
