– У меня лишь есть единственная просьба – нельзя ли меня посадить на три месяца в тюрьму за это нарушение?
Полковник гулко сглотнул и спросил:
– Почему именно на три месяца?
– Дело в том, что через три месяца важная конференция в Международном Агентстве по атомной энергии в Вене. У меня доклад по проблеме организации радиационного контроля на границах государств. Кстати, я нарушил ПДД именно по дороге в Польшу, где мы вместе с нашими таможенными органами…
Далее я в таком же тоне развернул перед ошарашенным полковником страшную картину радиационного терроризма. Представил себя как бесстрашного бойца на ниве предотвращения контрабанды радиоактивных источников. Песня акына продолжалась ещё минут пять. Наконец я выдохся и замолк. Полковник минуту молчал, потом прокашлялся, написал что-то в моём деле и сказал:
– Посадить мы Вас не можем. Ладно, не будем создавать проблемы нашим спецслужбам. Короче, штраф и будьте, пожалуйста, впредь поаккуратней.
Я поблагодарил тоном, типа, молодец, правильно оцениваешь международную обстановку и вышел
– Ну? – встретили коллеги по несчастью.
– Штраф, – гордо сказал.
– Б…ь! – раздалось хором. – И как же ты умудрился?
– Кто на что учился, – ответил я загадочно и полетел на крыльях домой, где жена сидела за столом с выпивкой и закуской, чтоб помянуть мои права. Мы выпили, но за их здравие.
Вообще, как показал мой многолетний опыт, люди, что в СССР, что в его развалинах простодушны и доверчивы. Не злоупотребляйте этим. Особенно на Востоке. Там был благословенный край для мошенников второго рода. Был, и кажется по некоторым данным сохранился до сих пор. Что-то типа Бобруйска из Ильфа и Петрова. Когда-то мы гостили у самого любимого друга семьи Бухарца. Тот уже жил в Питере, где женился и обзавелся тремя детишками, поселился в шикарной четырёхкомнатной квартире в трехстах метрах от Исаакиевского собора. В Бухару прибыл в отпуск в очередной раз вымаливать прощение у родни за брак с русской… Загуляв с многочисленными друзьями Бухарца я слегка перебрал и заспорил с одним из присутствующих по теме о простодушии и доверчивости местного населения. Чтобы доказать свою правоту предложил сделать следующее. Достали полосу красной материи длиной около пяти метров и шириной около метра. Бухарец, вспомнив навыки учителя рисования, большими красивыми буквами написал: «Сегодня работать лучше, чем вчера, завтра – лучше, чем сегодня». И снизу надпись: моё имя и фамилия. Кумач ночью растянули между домами поперёк небольшой улицы недалеко от центра. Я спорил, что лозунг провесит неделю, вплоть до нашего отлёта домой. Бухарец же с приятелями считали, что назавтра его снимут. Назавтра днём они пришли на эту самую улицу. Лозунг висел на своём месте. Прохожие не обращали никакого внимания, лишь некоторые поднимали голову и любовались: улица как-то стала выглядеть наряднее.
Спор я выиграл с потрясающим результатом. Кумач провисел не только до нашего отлёта, но ещё три года. Он сильно полинял, но буквы были отлично видны. Приезжая ещё несколько раз в Бухару, я неизменно приходил полюбоваться своим произведением, а Бухарец с друзьями каждый раз проставлялись по поводу сокрушительного поражения. Наконец, весенним ветром 1991 года его сорвало. Судя по всему, его бы восстановили и повесили на место, но грянул август, СССР отдал концы и лозунг больше не появился.
