Итак, августовская революция. Мы в одночасье стали гражданами маленькой, но независимой республики. Россия и прочие тринадцать сотоварищей по лагерю оказались за бугром. И по этому признаку они все сравнялись с остальным миром, правда до поры до времени не требовали виз да пограничный и таможенный контроль лишь намечался. А поскольку зарплата в несколько десятков долларов была за счастье, то о каких путешествиях могла идти речь, если одна ночь в более или менее приличном отеле в, скажем, Вене стоила аккурат в месячный заработок! Особенно остро я почувствовал это во время моей первой поездки в Германию в составе правительственной делегации. С одной стороны, нас обхаживали и облизывали хозяева, так как мылились влезть в нашу энергетику, а главой делегации был министр этой самой энергетики. Нас возили, поили, кормили, селили в шикарных отелях, устраивали многочисленные семинары и обсуждения. С другой стороны, денег у нас не было. Точнее почти не было. Мой шеф и очередной ангел Академик, устроивший меня в эту делегацию, пробил два гонорара за выступления себе и, как вы можете догадаться, мне. Сто, как сейчас помню, марок были ничтожной суммой по сравнению с ценами вокруг, но почти астрономической по отношению к среднему окладу в то время в республике. Это несопоставимость реалий тут и там угнетала, но была хорошим стимулом менять эти самые реалии тут. Там их и без меня поменяют. Эти ощущения многократно усилились после нескольких визитов в МАГАТЭ, где я в качестве эксперта дурил голову местным функционерам за очень, очень приличное вознаграждение.
– А как будет правильно: поехать отдыхать на Украину или в Украину? Правильно будет в Швейцарию.
Как показывает мой опыт, если есть настоящее желание, а цель определена и ты начинаешь вкалывать и двигаться в направлении этой цели, то и судьба как-то вдруг поворачивается к тебе правильным местом и не убегает прочь сверкая пятками и вихляя обворожительной задницей, а наоборот подкидывает один за одним счастливый случай. И тут главное не упустить этот самый случай. Ведь он является зачастую не в самом явном виде и проморгать его плёвое дело. К счастью, у меня есть надежный друг и охранитель – внутренний голос. Он есть, кажется у каждого человека, но далеко не каждый способен услышать его и, тем более, последовать его совету. У меня же сложились отличные приятельские отношения с ним и в знак признательности к моему уважительному отношению к его советам, он бдит за мной постоянно и не раз и не два круто поворачивал меня в нужном направлении. Вот и тогда, в средине девяностых он подсказал мне перечень матерных выражений, которыми я покрыл одного сукиного сына замминистра, который посмел повысить на меня свой начальственный голос. Результатом посыла этого сукиного замминистра сначала на, потом в, потом одновременно и в и на, явилось написание заявления по собственному желанию, как следствие, вылет из директорства республиканского центра и приземление в качестве зам гендиректора в одной частной компании.
Гендиректор этой фирмы целый год искушал меня бросить государеву службу и переметнуться в частный бизнес, но я, дитя недоразвитого социализма, остерегался и увиливал. Но тут легко сдался и причина перековки была проста и незатейлива – пост зам гендиректора по науке и внешним связям предполагал командировки туда. Причем не просто туда, а в обожаемую Вену с пока ещё обожаемым МАГАТЭ. А контакты с МАГАТЭ открывали двери во многие не менее вкусные места типа Парижа и другие его европейские окрестности. Что и случилось. Поскольку среди всего коллектива я был единственный, кто свободно говорил на английском, а к тому же был профессиональным физиком именно в нужной специализации, то мне и пришлось стать фактически лицом компании для дальнего и ближнего зарубежья. Трудно описать восторг от первых месяцев работы. Командировки следовали одна за одной. Мало того, что зарплата была в разы больше, чем на прежней директорской должности, так суточные при выезде, скажем, в Вену, были в полтора-два раза выше средней месячной заплаты в госучреждениях. В том числе и родном ядерном центре, где я прослужил более двадцати лет по распределению из местного университета. Я быстро освоился с новым для себя зарубежным бытом, благодаря маленьким почти законным хитростям умудрялся с каждой командировки привозить сумму в твердой валюте эквивалентной полугодовой зарплате бывших коллег, начал снабжать семейство деликатесами и баловать результатами шопинга. Хотя жена резко ограничила меня в рвении купить ей что-нибудь с моей точки зрения подходящее.
