– Не будешь же ты столь жесток! – воскликнул циклоп, извиваясь всем телом и теребя свою косицу. – Это Бартимеус во всём виноват, а не я! Он снова ничего путного не сделал. Его вывели из строя с первого же удара. Это из-за него я упустил врагов: он громко умолял меня помочь ему выбраться из-под груды булыжников. Он никчёмней головастика, да ещё и подл вдобавок – твои Иглы причитаются ему, а не мне!
– А где Бартимеус теперь?
Циклоп надулся.
– Я того не ведаю. Возможно, он успел издохнуть от изнеможения. В погоне он не участвовал.
Волшебник тяжело вздохнул.
– Убирайся прочь, Аскобол!
И взмахнул рукой. Великан разразился трубными благодарственными воплями, которые внезапно оборвались: он исчез в столбе пламени. Мэндрейк обернулся к своей помощнице.
– Ну, Пайпер, нашли что-нибудь интересное?
Девушка кивнула.
– Вот список несанкционированных появлений демонов за последние полгода. Сорок два – нет, теперь уже сорок три, считая вчерашнее. Что касается вида демонов, тут никакой системы не прослеживается: нам приходилось иметь дело с афритами, джиннами, бесами и мелюзгой. Но что касается простолюдинов…
Она заглянула в раскрытую папку.
– Большинство из них дети, притом дети довольно маленькие. В тридцати случаях свидетели были моложе восемнадцати лет. Сколько это будет?.. Семьдесят процентов или около того. И из этих тридцати более половины были моложе двенадцати.
Она подняла глаза.
– Это врождённое. Способность видеть.
– И кто знает, какие ещё способности… Мэндрейк развернул своё кресло и уставился в окно, на серые голые ветви деревьев на площади. Между деревьев по-прежнему струился туман, скрывая из виду землю.
– Ладно, – сказал он, – пока достаточно. Уже почти девять, мне нужно заняться кое-чем наедине. Спасибо за помощь, Пайпер. Увидимся в министерстве ближе к полудню. И не позволяйте этому дверному стражу вам хамить!
После того как помощница вышла, волшебник в течение нескольких секунд сидел неподвижно, бесцельно постукивая пальцами. Наконец он наклонился и выдвинул боковой ящик стола. Достал оттуда небольшой тряпичный свёрток, положил его перед собой. И, развернув материю, уставился на бронзовый диск, отполированный за многие годы.
Волшебник вглядывался в гадательное зеркало, пока оно не ожило. Наконец внутри что-то зашевелилось.
– Приведи Бартимеуса, – приказал он.
На рассвете в городок вернулись первые люди. Робко, нерешительно, пробираясь по улицам на ощупь, точно слепые, они принялись изучать ущерб, нанесённый их домам, лавкам и садикам. Вместе с ними вернулись и несколько представителей ночной полиции. Они демонстративно размахивали жезлами Инферно и прочим оружием, хотя угроза давно уже миновала.
Я лично был не склонен шевелиться. Я наложил Сокрытие на кусок трубы, у которого сидел, и сделался недоступен для глаз смертных. И злобно смотрел, как они ходят мимо.
Я отдыхал несколько часов, но это мне почти не помогло. Да и как бы это могло помочь? Два года – целых два года! – мне не дозволяли покидать эту треклятую Землю, два года миновало с тех пор, как я в последний раз имел возможность отдохнуть от безмозглой толпы, гордо именующей себя «человечеством». Для того чтобы прийти в себя после такого, мало отдохнуть в саду у обломка трубы. Мне было необходимо вернуться домой.
Я знал, что, если не вернусь, я скоро умру.
Нет, в принципе, духу ничто не мешает пребывать на Земле сколь угодно долго. И многие из нас в своё время пережили весьма длительное пребывание здесь – в основном по милости жестоких хозяев, которым взбрело в голову заточить нас в некоем сосуде, ларце сандалового дерева или ещё каком-нибудь неподходящем вместилище
